Сибирские огни № 11 - 1979

нет, не новой Меккой,— а берегом Надеж­ ды и Мечты». Рисуя будни Ленина и Крупской в ссылке, поэт часто уносится мыслью ко дню сегод­ няшнему, стремясь вообразить, о чем же думал в то время Ильич, какой прозрева- лась ему Сибирь будущего. Однако тут-то нередко и подстерегает автора опасность механической перечисленности всего, что создано нашила народом за годы Совет­ ской власти, простой описательности и да­ же некоей слащавой умиленности содеян­ ным. Иногда картины современной, преоб­ раженной Сибири, открывающиеся перед автором, чисто механически «накладывают­ ся» на мечты Ленина о будущем, «привно­ сятся» в думы и мысли вождя без достаточ­ ной художественной «подготовки». В стихотворении «У седых, заветных стен музея» автор дает, так сказать, «собира­ тельный портрет молодых строителей горо­ да, где Ленин «три года пробыл»: «Вот они стоят, благоговея, вот они стоят, плечом к плечу, у седых, заветных стен музея, возле памятника Ильичу. Им ни грамот, ни пох­ вал не надо, лишь была бы хватка — горя­ ча! Рапортуют вожаки отрядов на земле священной Ильича» и т. д. Столь же невыразительными, вялыми, описательными словами и речениями оха­ рактеризован в стихотворении «Город-па­ мятник» некий конкретный «девятнадцати­ летний Леша»: «О себе, о своей бригаде он рассказывает, торопясь: сколько дела сделано за день, сколько нужно сделать сейчас. А потом по лесам по шатким вновь взбирается с мастерком. И вздымается к небу кладка, на глазах вырастает дом» и т. д. Строки, в которых «действуют» герои- схемы, люди-мумии, естественно, не могут привести автора к поэтически действенным и впечатляющим обобщениям. «Лириче­ ские формулы», заключающие стихи, вер­ ные с точки зрения их общей социальной сути и уместные в газетных заголовках, к подлинной поэзии имеют очень отдаленное отношение: в первом стихотворении — «Так сюда любовь свою и верность моло­ дость приносит Ильичу»; во втором — «Строить город Ленина — счастье, до че­ го ж он будет красив!» Наиболее интересно стихотворение «Быль». В том горестном двадцать четвертом, На сходке, в пепельном дыму,- Крестьяне порешили твердо Поставить памятник ему. По справедливому мнению крестьян, «лучшим памятником» Ильичу будет па­ мятник рукотворный — электростанция, хотя бы и «на полных... двадцать киловатт!» Поэт находит точные и весомые детали, которые в емкой, концентрированной ху­ дожественной форме передают характер, дух времени, создают образ той эпохи: Сыскали где-то инженера. Готов проект. Да вот беда — Все есть: желание и вера, А где достанешь провода? Была страна в те годы бедной, Опустошенная войной. И даже 'жалкий провод медный — Не медный был, а золотой. Вот пример, где история становится поэ­ зией, вернее — соединяется с нею, а вре­ мя, ушедшее в небытие, оказывается воз­ вращенным, ощутимым и сегодня, как бы «овеществленным» в слове поэтическом. Недостроенная плотина осталась в сердцах крестьян «святой, возвышенной мечтой», осуществленной только в наши дни, а дав­ няя быль кажется сейчас лирическому ге­ рою «до слез волнующей легендой»... Образ движущегося Времени, как маги­ стральный в книге, органично вбирает в себя и многие другие поэтические образы, особенно — природы, ее весеннего обнов­ ления, «буйного ледохода» и т. п., вливаю­ щие в стихи сильную лирическую струю (из вещей такого плана лучшей следует назвать «Журавлиную горку»), В стихотворении «Шушенская весна» прием тематического параллелизма позво­ ляет поэту, естественно, задуматься, точ­ нее — поставить вопрос и для себя и для читателей, чем же были заняты мысли Ле­ нина, когда он, казалось, отдыхал, был один на один с природой, погружался в природу: Рыдали бубенцы конвойных. Вставал рассвет. Кончался век. О чем он думал, Беспокойный, Глядевший в дали человек? И. может быть, весна иная Сквозь годы виделась ему?.. Однако, пытаясь конкретно ответить на эти вопросы, автор, к сожалению, не дела­ ет поэтических открытий, нередко пользу­ ется апробированной методой «раскручи­ вания» темы, т. е. опять-таки приходит к описательности, перечислительности, к длинным перечням предметов и явлений, волновавших вождя. В том же, в целом интересном, триптихе «Приближался двад­ цатый век» автор «разъясняет» нам, что «было» в «речи краткой» Ильича: «Пораже­ ния в трудных схватках, неустанной борьбы итог. Нелегальных маевок песни, демон­ странтов тяжелый шаг, баррикады на Крас­ ной Пресне» и т. д. и т. п. В стихотворении «Ленин в Красноярске» подобный пере­ чень выглядит еще более «солидным», но художественно еще менее убедительным: движущаяся История оказывается здесь творчески не претворенной, низводится до уровня простой и сухой регистрации собы­ тий и фактов... Ленинская тема в поэзии (да и вообще в искусстве) неисчерпаема, ибо она естест­ венно вбирает в себя историю и современ­ ность, идеологию и мораль, общечелове­ ческое и индивидуально-неповторимое, су­ ровую «прозу», будничную реальность жизни и светлую «поэзию» мечты, роман­ тической устремленности в будущее. Ху­ дожник, прикасающийся к этой великой те­ ме, взваливает на себя почетную, но не­ легкую ношу.