Сибирские огни № 11 - 1979

читателю военных и послевоенных лет. Вот хотя бы сцена расставания Анисьи П етров-, ны с мужем, уходящим на фронт: Так хотелось, хотя б через силу, Пошутить, улыбнуться слегка, И взлетали под ветром уныло Белоснежные крылья платка. До поскотины самой бежала, Провожая его, а потом Приникла к нему — и устало «Возвращайся», — едва прошептала Пересохшим от горечи ртом. Сзади — степь в подорожниках ржавых Да разлив сосняка — впереди. И оттуда, по выжженным травам, Долетело далекое: - Жди. Долгие дни и ночи ожидания: «Так без­ ропотно, самозабвенно только русские женщины ждут». Ждут — даже когда не солдатский треугольный конверт, но по­ хоронка ложится на «некрашеный» стол вдовы. Согласимся, что если бы автор ограни­ чился трактовкой темы только в таком пла­ не, то он уже бы сделал дело благое, вы­ зывающее наше сочувствие и сопережива­ ние. Но в том-то и суть, что здесь, именно с этого сюжетно-композиционного пункта поэмы, тема верности долгу супружескому поднимается на новую идейно-этическую высоту, вырастая в тему верности герои­ ни долгу общественному. «Героиня находит забвение в колхозном труде»,— пишет критик Ан. Тарасенков. Но о каком «забвении» в труде может идти речь, когда мы читаем в поэме: Ветер слезы сушил на ресницах. Губы горечь полынная жгла... Три гектара скосила пшеницы, Три гектара в тот день убрала. Солнце тихо клонилось к закату, Вечер тихим и ведреным был. Прошептала подружкам тогда ты: — Если б Степа увидел, девчата, Может, он бы меня похвалил? Какое же это «забвение», если боль-тос­ ка по мужу никогда не отпускает женщину (косит — и слезы; косит пшеницу, а губы жжет «горечь полынная»)? Труд, к которому Анисья Петровна при­ выкла с детства и которым никогда не пре­ небрегала,— для нее глубоко осознанная личная и общественная необходимость. Осо­ бенно сейчас, в войну: ведь в деревне остались «только бабы одни да ребята». Труд для нее отныне, кроме всего проче­ го, соединил в себе боль утраты с жаждой мести врагу («Это ненависть боль окрыли­ ла и водила твоею рукой»), с горячим же­ ланием помочь фронту («Ты косила. И зна­ ла, что каждый колос станет подмогой бойцу»). Во всем этом — источник, каза­ лось бы, неиссякаемых физических и ду­ ховных сил героини поэмы. Труды и дни, возможно, и приносят не­ которое душевное облегчение или хоть какое-то малое «забвение». А ночи? Бес­ сонные ночи вдовы-солдатки, когда она за­ частую просиживает их, «уронив на бес­ сильные руки поседевшие пряди волос»?..1 1 — Ишь, Пбтровна-то вся почернела! — Про тебя говорили в селе... «Забвение в труде» — это все-таки, на мой взгляд, не те слова, они абстрактны и красивы и вряд ли применимы по отноше­ нию к труженикам советского тыла в тяж­ кие дни войны,— так же, как не подходят слова «упоение в бою» — по отношению к нашим фронтовикам... Впрочем, идейные акценты поэмы сделз- ны самим автором, подчеркивающим в заключение гражданскую, патриотическую первооснову характера героини: Так страдать и не падать бескрыло, И в беде головы не склонять — Только женщинам нашим — под силу. Только женщинам нашим — под стать. Создав «Слово о русской женщине», поэт выполнил «социальный заказ» своего вре­ мени и общества. Не случайно, что прото­ типом Анисьи Петровны было лицо реаль­ ное, которому поэма и посвящена. А посвящение — вот оно: «Капитолине Куд­ риной, русской женщине, замечательному косарю из колхоза «Сибгигант» Тогучинско- го района». Заметим, что такого рода посвя­ щений людям конкретным вообще много в стихах К. Лисовского. И это не только дань уважения, признательности или люб­ ви к тому или иному человеку, но и свое­ образная поэтическая рекомендация, не­ навязчивый авторский совет читателю «де­ лать жизнь с кого». В мир поэзии Казимира Лисовского, про­ никнутый духом интернационального еди­ нения и дружбы народов, полноправно вхо­ дят не только русские, но и (это важно подчеркнуть) коренные жители Сибири, аборигены Севера, герои революции, Гражданской и Великой Отечественной войн, труженики тыла, участники современ­ ных грандиозных социалистических преоб­ разований & громаднейшем крае нашей страны. Русская литература всегда чутко реаги­ ровала на так называемую инонациональ­ ную тему, показывая в своих произведени­ ях жизнь многочисленных народов и на­ родностей Сибири, изображая ее суровую и величественную природу. Начало такой теме было положено еще писателями-де­ кабристами. Художественное воплощение инонацио­ нальной темы редко обходится без элемен­ тов стилизации, передающих неповтори­ мый дух, колорит, особенности устного поэтического творчества разных народов и народностей, их национальный характер, обычаи, образ мышления, строй речи. Сти­ лизация — закономерный литературный прием, с успехом использованный русской классической и советской поэзией («Песни западных славян» А . Пушкина, «Опыты» В. Брюсова, «Перни киргиз-казаков» П. Ва­ сильева и т. д.). Вот и з поэме К. Лисовского «Пять лу­ чей звезды» (1948) наибольший интерес представляют именно те картины, описа­ ния, характеристики, которые умело стили­ зованы автором Таковы некоторые зари­ совки природы: