Сибирские огни № 11 - 1979

Разумеется, такой взгляд на жизнь тако­ го лирического героя нельзя безоговороч­ но отождествлять с воззрениями самого автора стихотворения. Все же отметим, что он, автор — как поэт и человек, всегда остро и тонко чувствовал это «великолепье жизни», понимая вместе с тем многие ее диалектические (зачастую — драматиче­ ские) противоречия, принимая очень близ­ ко к сердцу все ее радости и беды, трево­ ги и чаяния. Таков был движущий лейтмо­ тив многих послевоенных его стихов. Впрочем, не его одного. Говоря словами Николая Перевалова, сверстника и сорат­ ника К. Лисовского по литературному «цеху», всем, кто пережил жестокие соро­ ковые, хотелось «очень жить» в мирные дни: «Ведь цену жизни мы узнали, изведав смерти острие: мы ради жизни умирали и убивали за нее»... Первые книги К. Лисовского «Клятва» (1944), «Курейка, станок рыбацкий...» (1945), «Северная весна» (1946) были замечены литературной критикой. Так, рецензент журнала «Сибирские ог­ ни» справедливо писал: «Казимир Лисов­ ский не остался в стороне от военной те­ мы, ко в меру сил старался найти для нее наиболее яркое идейно-художественное воплощение»1. ...Казимир Лисовский — поэт поколения военного призыва. И хотя ему не довелось быть на фронте, все же с поэтами, закалив­ шимися в горниле Великой Отечественной (А . Недогонов, С. Гудзенко, М. Луконин, С. Орлов, А . Межиров, С. Наровчатов, Л. Решетников, Н. Перевалов, И. Ветлугин и др.), его связываю* глубокие, «родовые», общие черты, затрагивающие внутренний строй души, самые основы мироощущения и жизневосприятия. Тематически стихи К. Лисовского несколько отличаются от стихов названных поэтов — ну, хотя бы тем, что он в основном писал о тружени­ ках тыла, «во глубине сибирских руд» ко­ вавших победу для фронта. Однако, как справедливо заметил А. Недогонов, «из од­ ного металла льют медаль за бой, медаль за труд...» А именно тема трудового созидания в первые послевоенные годы и стала особен­ но актуальной. Поэтам, только что вернувшимся с полей сражений, было, естественно, нелегко рас­ ставаться с военной тематикой. «Жестокая память» войны (А . Твардовский) продолжа­ ет жить в послевоенной советской поэзии. И все же высокое сознание общественного долга диктует многим поэтам-фронтовикам новые задачи, и они переходят к широко­ му художественному изображению после­ военной действительности: поэмы «Флаг над сельсоветом» А. Недогонова (1947), «Рабочий день» М. Луконина (1948), «Кол­ хоз «Большевик» и «Весна в «Победе» Н. Грибачева (1947— 1948) и др. 1 Л. Л е в и н. О поэтичности подлинной и мнимой.— «Сибирские огни», 1946, № 4, стр. 122. Широкое распространение после войны получила так называемая «колхозная» поэ­ ма. Главным героем ее обычно являлся вчерашний солдат, активно включившийся в трудовое наступление на селе. Вместе с тем создавались и поэмы о труженицах тыла. Среди такого рода произведений на­ зовем хотя бы «Хорошую хозяйку» М. Д у­ дина (1945) и «Алену Фомину» А. Яшина (1949), К ним примьжает и написанная в 1947 году поэма К. Лисовского «Слово о женщине русской». Критик Ан. Тарасенков резко и вряд ли справедливо отозвался об этой вещи К. Лисовского: «...Некоторые строфы его поэмы... рази­ тельно напоминали отдельные места из не­ красовской поэмы «Мороз — красный нос». Но Некрасов не был единственным объектом подражания для автора этой поэмы. Столь же некритически заимство­ вал Казимир Лисовский отдельные метафо­ рические приемы у такого несхожего с Некрасовым поэта, как С. Есенин. Совсем по-есенински выглядят «костры багряных осин», «расцветавших полей сарафан». В этой поэме автором была сделана попыт­ ка раскрыть живой человеческий харак­ тер. Но эту попытку нельзя признать удав­ шейся. После гибели мужа на фронте ге­ роиня поэмы находит забвение в колхоз­ ном труде. Показано это было поэтом неубедительно, примитивно»1. Перечитывая поэму К. Лисовского нынче, спустя почти три с половиной десятилетия, убеждаешься в излишней категоричности ее оценки известным критиком. Да, некрасовская традиция ощутима в поэме. Но, конечно же, идейно-стилевые акценты, тема вообще у современного поэ­ та совершенно иные, чем у классика: не те времена, не те социально-исторические об­ стоятельства, не те люди. И следование какой-то поэтической традиции еще не есть рабское подражание основоположни­ ку этой традиции, бездумное эпигонство или завуалированное его копирование. Что же касается «отдельных метафорических приемов», «некритически» заимствованных у С. Есенина, то Ан. Тарасенков все эти приемы (а их всего два), по сути, и пере­ числил,— тут, как говорится, и взятки гладки. Но вот — серьезный упрек в неудаче, в неспособности К. Лисовского «раскрыть живой человеческий характер»... Справед­ лив ли он, этот упрек?.. Произведение К. Лисовского с полным правом можно назвать прежде всего поэ­ мой верности. Верности русской женщины своему супружескому и семейному долгу,— тема, пронизывающая отечественную лите­ ратуру со времен «Слова о полку Игоре­ вен. И тут, в решении этой темы, автор на­ ходит идущие от сердца, проникновенные и весомые слова и речения, рисует карти­ ны и образы, о многом говорящие нашему 1 А. Н. Т а р а с е н к о в . О поэтической работе Казимира Лисовского.— В кн.: Писа­ тели-сибиряки. Вып. 1. Новосибирск, 1956, стр. 85.