Сибирские огни № 10 - 1979

головой под подушку забьется. А мысль все одна крутится. Зачем жить, для чего, для кого? Детей нет, мужа нет... Сколько таких-то... На них и мужиков не припасено. Об этом даже в газетах пишут. Был бы ребенок, дак нет. Пять лет была замужем, и не нажили. Кто виноват, она не знает. Бабы говорили, сходите, проверьтесь. Легко сказать. Не нашла она в се­ бе такой смелости, а Витьке, вроде бы, и не надо было ребенка. А может, надо, да ее щадил, не хотел расстраивать. Может,’ по этой причине и на сторону бегал. Вот жизнь! Живешь, вперед не смотришь. Сегодня хоро­ шо, и ладно. Теперь кусай локти... Засыпала измученной, и во сне иногда приходил Виктор. Худой, обросший. Сядет на край кровати и молчит. Она вроде на него сердится, отодвигается, а у самой сердце от радости прямо скачет. Но все равно разговаривает с Витькой грубо, как сроду и не разговаривала. — Ты как сюда попал? Посторонним сюда нет ходу. — А я в форточку.—И плачет. Вытянет из-под нее край простыни, начнет глаза вытирать. — Что ж, у тебя и платка уже нет? — Нету,—говорит,—все портянки на платки перервал.— Была у не­ го такая поговорка: «рви портянки на платки». Во сне она ему все про­ щала и пододвигалась ближе к нему. Проснется утром от будильника, у нее рука отерпшая, будто в са­ мом деле на ней всю ночь Витькина голова лежала. Пока она на работу собирается, вроде и настроение хорошее, а к вечеру опять. Не отпускала ее тоска. Правда, людям она ее не показывала: и посмеется, и пошутит, и побалуется. Бабы даже удивлялись: «Всегда тебе, Аннушка, весело, легкий у тебя характер». Она не возражала —характер легкий, только жизнь тяжелая. Но знать об этом каждому не обязательно. Витьку прощала только во сне, днем не могла. Но смирилась и чаще стала думать о том, чтобы к нему вернуться. Мало ли людей расходят­ ся, а потом сходятся. И живут. Как уж там у них бывает. Плохо ли, хоро­ шо ли,—все не по общежитиям ошиваться. А они даже не разведенные. Мечтать о встрече было даже приятно. Об этом она и на работе нет-нет да и подумает. Привезет КРАЗ щебенку, она в кабину тайком заглянет. Конечно, мало вероятно, но чем черт не шутит. В жизни всякое бывает. Посидит там дома один, покукует, да и махнет куда-нибудь на удачу. Вот так же вывалит кузов, вылезет на подножку, глядь, а тут она. «Ню- ся,—скажет,—да я тебя по всему Союзу ищу, а ты вот где спряталась». Но не станет он ее искать, не такой у него характер —это Аннушка знала наверняка. И выход был один, ехать самой. Так, мол, и так, мил друг, ты вино­ ват; так прости мне, что я на тебя в обиде. По ночам она сочиняла мужу письма и несколько раз принималась писать, но дальше первой' строчки дело не шло. Напишет: «Здравствуйте, Виктор Николаевич», поставит вос­ клицательный знак, начнет с новой строчки: «Пишет Вам бывшая супру­ га Анна...» И все, дальше никак не идет. Начнет читать, буквы плывут, в голове все мешается. Почему Виктор Николаевич? Почему бывшая суп­ руга? Просидит над листком, пока голова не заболит, так больше ничего и не придумает. Однажды зашла Аннушка на почту, хотела дать телеграмму и уж#е взяла бланк, но тут как на грех пришла получать бандероль Настя Уда­ лова, дренажница из их бригады. Пристроилась рядом заполнять бланк и сразу вопросы: «Кому пишем, куда телеграммы шлем?» В момент все, что думала написать, из головы вылетело. Хотела, мол, родным поздравительную послать, да народу много, стоять не хочется. —■Так, давай, я отправлю, мне все равно стоять.