Сибирские огни № 10 - 1979

— Да я не к вам, Илья Степанович. — Я знаю. Все равно проходите, посмотришь, как мы тут живем, хозяйничаем.—Соловьев не заметил, как перешел на ты.—Он, бы­ вает, поздно возвращается. Посидишь, чаю попьем. Я Дочку в магазин послал... — Да у вас стирка,—неуверенно сказала Аннушка. — Ну и что? Суббота впереди, воскресенье. Пять раз можно пости­ рать. Посиди, он, наверное, придет попозже. Что ж он там, на выходные останется? Поди, и рубаху надо сменить. Соловьев говорил об Улыбине так, будто хот был мужем Аннушки, но назвать его по имени язык как-то не поворачивался. — Я хожу, хожу, уж неделю никого. Что же, он всю неделю из тон­ неля не выходит? — Работа. Запарка,—сочувственно сказал Илья Степанович, и это не было простой вежливостью, он в этот момент в самом деле сочувст­ вовал Аннушке. Она поняла это. — Я, правда, немножко подожду, если можно... Вдруг придет... — Проходи в комнату. А я сейчас. Черт возьми, воду-то я прозевал, полмашины выплеснуло. Аннушка, не решаясь войти, стояла у дверей ванной и слушала, как Илья Степанович хлюпает тряпкой. — Вам помочь? —громко спросила она. — Иди в комнату. Тут уже всё. Пришла Юлька, с надменностью подростка прошествовала мимо Ан­ нушки на кухню, задев ее сеткой с покупками. В сторону коротко по­ здоровалась. Чаевничали на кухне. Идти в комнату Аннушка наотрез отказалась. Разговор вели, в основном, про погоду. Только один раз, когда Илья Сте­ панович спросил Аннушку про житье в общежитии, она вдруг поперхну­ лась, нервно отставила чашку и ничего не ответила. В глазах у нее мелькнула досада. «Что я спрашиваю,— спохватился Соловьев,—какое может быть житье бабе в ее годы, в комнате на четыре кровати!» Снова заговорили про погоду. Время шло. Дважды заходила Юлька, насупившись, глядела на отца, резко поворачивалась и уходила, не най­ дя себе заделья. — Дикие они у меня. К нам ведь редко кто заходит,—виновато го­ ворил Илья Степанович и чувствовал, что слова его не доходят до Ан­ нушки. Она прислушивалась к малейшему шуму за стенкой. Соловьев делал вид, что ничего не замечает. Ему было приятно сидеть с*ней за одним столом, смотреть, как она с деревенской стеснительностью пьет чай ма­ ленькими глоточками, как аккуратно откусывает печенье, стараясь не обронить ни крошки. Илья Степанович был почти уверен, что Улыбин не придет, но тянул, ожидая чего-то, то ли от себя, то ли от нее. — Подлить?—время от времени спрашивал он Аннушку. — Да у меня еще есть, целых полчашки,—обстоятельно отвечала она.— Большое спасибо. Илья Степанович смотрел на нее и думал, как это могло прийти ему в голову, что такая красивая, большая женщина может согласиться стать его женой. Пожалуй, с его стороны это просто нахальство. Аннушка ушла, а Илья Степанович еще долго слонялся из кухни в комнату, пил остывший чай, заглядывал к детям, останавливался у порт­ рета Сони, даже вытаскивал семейный альбом, листая его, вынимая фо­ тографии, чтобы посмотреть год (жена никогда не забывала ставить на обороте дату), вздыхал, но не чувствовал ни прежней боли, ни, главное,