Сибирские огни № 10 - 1979

получается, и уезжал, не сказав ни слова. Соловьев тоже переходил с левого берега и тоже интересовался проходкой. Улыбина это злило. Он пересиливал себя, разговаривая с Соловьевым приятельским тоном. — Ну, ты, ладно,— говорил он Илье Степановичу,—мы с тобой жи­ вем на одной площадке и работаем бок о бок, а он-то что каждый день ездит? Это как под руку кричать. Соловьев пожимал плечами: — А что тут неясного? Для нас твой тоннель —всё.—Соловьев, пры­ гая через негабариты, подходил к самому лбу забоя.—Ну, чтобы ей не держаться. Крепкая —сволочь.—Он отколупывал отслоившийся кусок породы, пытался разломить, разбить, но порода действительно была крепкой. — Эй, ребята, шурните-ка оттуда этого дядю,—пряча под шутли­ вым тоном досаду, говорил Улыбин проходчикам. — Нельзя, он начальник. — Он только на том берегу начальник. — Когда вас нет, он нам советы дает,—весело сверкает из-под каски глазами Володя Уткин.—Вы, говорит, когда заряжаете, так силь­ нее запыживайте! Вся смена начинает давиться от смеха. Соловьев не очень понимает, в чем смысл шутки, и не помнит, говорил ли он что-нибудь подобное, но поддается общему настроению и тоже улыбается. Ему нравится румяная, узкая мордочка Уткина, с русыми завитка­ ми еще ни разу не бритого пуха на щеках, нравится кипящий в его ши­ роких зрачках восторг оттого, что его немудрящая шутка удалась. Только Улыбин остается серьезным, неделю назад он подписал жест­ кий график проходки, и график этот начал срываться с первых дней. На последней планерке Улыбин вспомнил, как совсем недавно Ху- даев попросил принести схему проходки тоннеля. Улыбин и в мыслях еще ничего не имел про такую схему, а Худаеву принесли, повесили на стеночку, он подошел к ней с масштабной линейкой и стал вымерять, сколько они должны пройти за неделю. Получалось 15 метров. — А пройдено сколько? —спрашивал уже не Худаев, а Ногови- тин.—Я боюсь, что к паводку мы не пройдем и половины,—тонко улы­ бался главный Худаеву, но тот лишь хмурился. — Ты скажи, что тебе туда надо? —спрашивал он Улыбина после небольшой паузы. — То что мне надо, у вас нет,—отрезал Улыбин. Проходка не двигалась, но он продолжал верить в свою удачу, и то, что козырек третий раз обрушивался, ничего не значило, страшнее было другое. Надвигался первый общий аванс. Народ собрался со всего света, разномастный, холостой да разве­ денный. Если сорвутся с цепи, то будет пострашней любого обрушения. А пока проходчики бодро разбуривали негабарит, и Соловьев в своем за­ тертом полушубочке стоял около них, как старый общипанный петух, на­ клоняя голову то к одному, то к другому плечу. — Тебе на своем участке делать, что ли, нечего, Степаныч?—крик­ нул Улыбин, пересиливая треск перфораторов. Соловьев поднял голову, вопросительно посмотрел на Улыбина. Он услышал его голос, но слов не разобрал. — Я говорю, тебе-то что здесь мерзнуть? —подойдя, крикнул Ульь бин в самое ухо. — А ты пойдем, пойдем, посмотришь,—Соловьев потянул его за рукав. По откосу они поднялись на гребень перемычки и стали смотреть вниз. В котловане лежал туман. Женщины, работающие на зачистке ос- 2 *