Сибирские огни № 10 - 1979

бьется как рыба об лед, а он —подлец (подлец мать опять написала в скобках и жирно подчеркнула) хоть бы тридцатку ей послал. И дальше много всякого: что Райка и прекрасная, распрекрасная, и хозяйка, и он ее ногтя не стоит. С этой Райкой (Раечкой звал ее тогда Улыбин) было у него две не­ дели отпускной любви, такой; что стоило сесть в поезд, как он забыл и любовь, и Раечку навсегда. Но спустя несколько месяцев полетели гнев­ ные письма от матери: «Как ты можешь, ты, будущий отец» и далее весь арсенал прописных истин, которые в ней закостенели за четверть веке работы в младших классах деревенской школы. По поводу своего отцовства Улыбин написал матери один раз, веж­ ливо и веско, но не убедил. Да и у самого были сомнения. Мог ли он быть отцом Раечкиного ребенка? В принципе мог. Но мог и не быть. Шансы были абсолютно равные. Раечка не скрывала, что до приезда Улыбина ее любил «один очень хороший человек». Обо всех своих размышлениях Улыбин, конечно, не мог написать матери, а она продолжала неистовствовать. Он знал, что у Танечки сме­ нились волосики и прорезаются зубки, и даже подозревал, что мать доб­ ровольно взвалила на себя обязанности няньки, но, отвечая, Улыбин этот вопрос игнорировал совершенно. Он молчаливо призывал мать не ввязы­ ваться в его дела, подчеркивая при этом, что он остается прежним любящим и заботливым сыном. Иногда Улыбин задумывался о материн­ ском упорстве: ей страшно хочется внука, и Раечка ей нравится. Кажет­ ся, мать ее когда-то учила. К матери в такие минуты он чувствовал невольную нежность, но на Танечку и Раю его нежность не распространя­ лась. Тут Улыбин был непреклонен. К этому времени отношения его. с Лидией приняли тот затяжной характер, который чаще всего неминуемо ведет к женитьбе. И вдруг, ни­ чего не объясняя, не сказав ни слова, Лидия скрылась. Первое время Улыбин страдал, как и положено брошенному муж­ чине, а поэтому старался внушить себе, что Лидия никогда для нёго ни­ чего не значила, а уж теперь и вовсе ничего не значит. Он жил один в комнате и спал попеременно на двух кроватях —до какой вперед дой­ дет. Бывало, что друзья у него ночевали, и пели громко в нёположенное время. Постройкой этим заинтересовался, и Улыбина предупредили, что комнату отберут. Но это его не особенно трогало, он твердо решил уехать со стройки, где работал после армии целых семь лет и где думал вооб­ ще остаться навсегда. В коллективе, где тебя знает каждый встречный- поперечный, трудно жить, когда от тебя уходит женщина. Но Улыбин был не. из тех людей, кто порет горячку. Он умел сме­ яться и валять дурака, когда на душе было противно. Главной же причиной, что он еще оставался, был вечерний техни­ кум, в котором он учился на последнем курсе. Улыбин имел права на ведение буро-взрывных работ и уже год работал горным мастером на строительстве транспортного тоннеля, но диплом ему был нужен. Осо­ бенно сейчас, когда надо думать об отъезде. Была и еще одна сокровенная причина —в глубине души ¿улыбин надеялся, что Лидия одумается и вернется. Однажды, возвращаясь с первой смены, Улыбин не обнаружил в почтовом ящике ключей от комнаты и почты. Ключи он оставлял жен­ щине из соседнего дома, которая убирала у него. Вроде бы в том, что нет ключа, не было ничего удивительного, но почему-то сердце екнуло от предчувствия. В квартиру Улыбин влетел запыхавшись, остановился у дверей ком­ наты, чтобы немного отдышаться. «Лидка,— кричал он про себя, Лид­ ка!» Потихоньку, чтобы не скрипнула, потянул на себя дверь...