Сибирские огни № 09 - 1979

что прилагательное «энергичный» имеет не три, а четыре ступени сравнения: энер­ гичный, более энергичный, наиэнергичнейший и... Макси. — Постойте, постойте... — Вспомнили! Ну, наконец-то! — Он на радостях опять стал трясти мою руку,— Максимилиана, конечно же! Моя дорогая сестричка Максимилиана! Я тогда впервые в жизни спустился с гор, впервые в жизни попал в Вену и впервые в жизни увидел со­ ветского человека. — Но ведь ваша фамилия, кажется, Тракл, А Макси... — Все верно! Она Зонненвенд — по матери... Нет, как все-таки здорово! — он прихлопнул себя по колену.— А я еще, когда прибежал нарочный из магистрата, ре­ шил отказаться. Ничего себе, думаю! Господин бургомистр и все прочие штатные го­ родские начальники будут бултыхаться в бассейнах у себя по виллам, а я за них раз­ ных гостей развлекай! А потом сказали кто — так у меня глаза на лоб! Неужели он, неужели, думаю, он!.. Ах да! — спохватился Тракл и взял сверток, лежавший перед ним на столе.— Это вам от господина бургомистра. О нашем городе книга, с цветны­ ми фотографиями. Ничего себе вещичка, я тут полистал. Неплохая память. А это ва­ шей барышне от него личный подарок — флакон духов. Видите, какой он любезный, наш бургомистр! А барышня сюда спустится? Может, мне полагается ей самой вру­ чить— я ведь в этих встречальных церемониях не силен. — Она скоро должна подойти. Гуляет где-то тут рядом. Мы посидели, поговорили о прошлом. Я спросил, где сейчас Максимилиана. — В ГДР она переехала, здесь не ужилась. Вы же ее знаете. До всех ей дело, за всех вступается, за всех лезет в драку. Ну, а у нас это не любят. Одна у нее не­ приятность, другая, третья. С работой осложнения. Вот она и выехала... Правду ска­ зать, и мне иной раз охота все бросить— и к ней с семьей. Но потом говорю себе: держись, Йозеф! Что будет, если все коммунисты отсюда поубегают? — Так, значит, вы тоже коммунист? — А как же! Член муниципалитета от коммунистической партии. Вот бургомистр меня и призвал под ружье: мол, твой приезжает, ты и встречай. Нет, конечно, ничего такого он не говорил, но ведь иной раз и без слов бывает понятно... Тракл с беспокойством посмотрел в окно. Розовый отблеск на горных вершинах над городом поалел, голубые тени в ущельях сгустились до черноты. — А барышня скоро?.. Я на машине, хотел вам кое-что показать. А то побудете в Инсбруке и ничего не увидите. — Успеем еще. — Как сказать! У нас тут, в горах, быстро темнеет. Светло, светло — и раз! Буд­ то штору задернули. — Так мы ведь еще завтра будем. Приедет из Вены Вальтер Редлих, мой давний товарищ. Он тоже тиролец. Здесь родился, здесь рос. Все тут знает. — Вальтер Редлих? Как все-таки улыбка преображала его лицо! Вот сейчас она исчезла — и все стало крупным, массивным, грубым. И нос, и скулы, и подбородок. Макси тоже красотой не блистала. Но у нее очертания лица были мягче, женственнее. — Вы его знаете? — Ну кто же в Австрии не знает историка Вальтера Редлиха? Слова вроде бы и лестные, но вот интонация... Неопределенная какая-то, непо­ нятная. Осуждает его, что ли? Нас сковало вдруг неловкое молчание. — Знаете,—начал он первый, шевельнув скулами,— вы ведь его, наверное, по тем временам еще помните. Молодой был такой, боевой, что и говорить! — А теперь? — Теперь про него этого уже не скажешь. — Наверное, потому, что ушел в науку. __ Э, нет, товарищ Ванаг! — Тракл, не соглашаясь, прихлопнул своей широкой ладонью по краю сТола, и тот, скрипнув, качнулся,— Я так понимаю, настоящий чело­ век это тот, который никогда не уходит в кусты. Видит перед собой врага — и на не­ го! Конечно, у каждого оружие свое. Один разит врага кулаком, другой, если до того