Сибирские огни № 09 - 1979

! # В 1849 году Батенькова навестил И. И. Пущин, друг А. С. Пушкина. Он помог установить связь с другими ссыльными декабристами (сам Пущин отбывал поселение в Ялуторовске), вновь'всколыхнул в нем «тре­ пет борьбы». Но на смену декабристам уже пришли новые тайные общества и кружки, признавшие «низовой люд» главным «инструментом» револю­ ционных переворотов. Хлынуло в Сибирь второе и третье поколение политических ссыль­ ных — разночинцы. Среди тех, кому местом поселения определен Томск или его приго­ роды, был учитель словесности петрашевец Феликс Толль (1850) и «сен­ тиментальный идеалист», поднявший восстание в Дрездене с целью создать «федерацию славянских народов», вице-президент Саксонской республики, шесть лет томившийся в Петропавловской и Шлиссельбург- ской крепостях, написавший там трактат о крепостном праве, М. А. Баку­ нин (1857). Старожил Батеньков заботливо встретил его, поселил у себя, помог материально и морально. Уезжая из Томска, Гавриил Степанович завещал свои книги Бакунину с наказом: «...относительно Сибири нужно держаться такого правила: всякое завезенное в Сибирь умственное добро не должно быть из нее увозимо; под тем или иным условием оно должно быть оставлено в ней». Именно такого правила придерживались знаменитые «сибирские каторжники», проездом побывавшие в Томске,—Ф. М. Достоевский (1854), Н. Г- Чернышевский (1864) и никому не известный тогда студент Петровской сельскохозяйственной академии Владимир Короленко (ав­ густ 1880, сентябрь 1881, сентябрь 1884)- Многие эпизоды из быта том­ ской тюрьмы использовал он впоследствии в «Истории моего современ­ ника», истории горькой, исполненной сочувствия к людям «жестокой и суровой, но вместе с тем «простой» страны» Сибири, страны-ссылки, «складочного места российской драмы». В этой стране родился замысел лучших произведений начинающего писателя — «Сон Макара», «Убивец», «Слепой музыкант», «Лес шумит», здесь он написал рассказ «Чудная», сразу же замеченный и высоко оцененный Г. И. Успенским. Судьба Сибири давно волновала Глеба Ивановича Успенского. Зна­ комство с прозой «последнего могиканина народничества» Короленко, его изустные рассказы о кандальной колонизации Сибири лишь укрепили Успенского в стремлении увидеть все собственными глазами. И вот в июне 1888 года он отправился по пути, пройденному Короленко. «При начале переселенческого движения,—писал он в Томске,— какой-то предприниматель, вздумав нажить на этом деле «деньгу», на­ бил свой пароход переселенцами битком, препятствовал им покупать на пристанях харчи, поставил их в необходимость брать все съестное у него на пароходе по ценам, невозможным для переселенцев. Результатом этих корыстолюбивых планов было то, что пароход привез к Томску озлоб­ ленную и ожесточенную толпу, полуголодную, почти разорившуюся и привезшую с собою множество трупов как взрослых, так и детей». Так, из дневниковых записей и газетных статей родилась скорбная обличи­ тельная книга «Поездка к переселенцам», очерки «Письма с дороги», в которых прозвучало признание писателя о том, что в Сибири живет ис­ ключительно «виноватая Россия». Но не только обездоленных переселенцев застал Г. И. Успенский в Томске —сюда на исправление в числе прочих вольнодумцев был брошен известный писатель, владелец и редактор прогрессивного журнала «Де­ ло», бывший морской офицер Константин Михайлович Станюкович. Уже третий год жил он в Томске с женой и двумя дочерьми: заключение в Петропавловской крепости заменено ему было административной высыл­ кой. Испытания, павшие на его долю, Станюкович переносил стойко, «не