Сибирские огни № 09 - 1979

1769—неутомимый путешественник П. С. Паллас. Все они отметили не- благоустроенность города, его узкие, кривые, нрмощеные улицы, «жа­ лостный вид» которых «проистекает» от грязи, «от пожарищ и погреб­ ных остатков». Еще больше их поразили «дурные нравы» томичей, большое количество заболеваний, «коими они изуродованы», «истошное пьянство». Природа наделила Сибирь суровым климатом, самодержцы россий­ ские добавили ей людской «жестокости, похабства и нищеты». Вместе с «ослушниками» и бунтовщиками пропустил через себя Томск «душегубов разбойного промысла» и «убойных грабил». И те, и другие карались «сходной мерой» —«брались в рогатки, ошейники и це­ пи», «катувались» (на лбу и щеках выжигалось слово «кат»). Томские обыватели, пашенные крестьяне, скотоводы, извозчики, сами в прошлом ссыльные, выходили к Базарной площади поглазеть на «про­ хожих разбойников», а то и посочувствовать им в душе. На Александра Николаевича Радищева, «бунтовщика хуже Пугачева», они и внимания не обратили: эка невидаль —барин с семьей. Небось, не на муки, на службу едет. Вон и возок у него исправный, и дети по сторонам ангелоч­ ками смотрят, и воинская охрана скорее на свиту похожа, чем на конвой. Опять же комендант приезжего с почетом встретил, прямо к себе в дом повез. Может, соотечественник? (Комендантом Томска был в ту пору француз Томас Томасович де Вильнев, «бригадир русской службы»). Тяжелые обложные дожди затянули город, разогнали редких зевак, заставили их на время забыть о новоприбывшем. Но он сам вскоре напом­ нил о себе, причем весьма необычно: дождался солнечной поры и поднял в воздух большой шар из тонкой бумаги. Шар повис над городом, словно второе маленькое светило, вызывая восторг у детворы и страх у стариков. Комендант к «забаве» гостя отнесся если не с одобрением, то с яв­ ным сочувствием, уважительно назвал его последователем замечатель­ ных сынов Франции, первых воздухоплавателей братьев Монгольфье. Од­ нако Радищев похвалу эту мягко отвел, напомнив, что задолго до Монюльфье взлетели на воздушном шаре приказчик Островков и подья­ чий Крякутный. И еще добавил: талантлив и умен русский народ, ему все по силам, да вот беда —унижен, забит до крайности, ввергнут упра­ вителями в нищету и безграмотность- А кто посмеет в его защиту слово сказать* на того тотчас «открывается подозрение», обрушивается гнев императрицы и ее приближенных... Смолчал де Вильнев, не вошел с Ра­ дищевым в рассуждения о царской несправедливости, чтобы и гнев Ека­ терины II на себя ненароком не навлечь, и автора дерзостной книги «Путешествие из Петербурга в Москву» не обидеть. Нашел отговорку: не пристало царскому поставленнику обсуждать щекотливые вопросы, он— солдат, его дело исполнять приказы. Две недели провел в Томске А. Н. Радищев- По обыкновению своему он вел в дороге дневники. В Томске первого политического ссыльного интересовало буквально все: местная торговля и дороги, население и зве­ риные промыслы, земледелие и скотоводство, налоги и работа на винных заводах. Все это предстало ему в крайне запущенном состоянии- По в своих записях Радищев отметил и преимущества местности, которые могли бы при желании обеспечить благосостояние томичей. Уже в них слышатся отзвуки того исторического обобщения, которое он сделает позже: «Что за богатый край сия Сибирь! Что за мощный край! Потреб­ ны еще века, но когда она будет населена, она предназначена играть большую роль в анналах мира». Во второй раз Радищев остановился в Томске в марте 1797 года, возвращаясь из ссылки, но никаких изменений здесь не нашел, да и не ожидал найти. «Дорога от Томска до перевоза,—записал он на этот