Сибирские огни № 09 - 1979

ходств н железнодорожного транспорта. Прежде круглогодичный извоз превратился в малоприбыльную сезонную службу, все еще заметную в торговых перевозках, но не такую надежную, как прежде. И все же именно конь, изображенный на гербе Томска, стал первым невольным соучастником «звериного возвышения» сибирского купечест­ ва, его «нянькой», его детской лошадкой. Он же помог объединить дотоле разобщенные районы Сибири. Чего только не повидал на своем веку, этот «яремный» конь! Сколько раз вкатывал он тяжело груженные возки или сани на Базарную пло­ щадь Томска; прядая ушами, косился на «нищету» у моста, пришедшую сюда, как на биржу труда, наниматься к промышленникам; шарахался от шумного рыбного и толкучего рынков с обжорным рядом, от криков, несшихся из питейного заведения «Славянский базар», и успокаивался только возле биржевого корпуса, где хранились оптовые товары и припа­ сы, осматривались и просушивались меха. Здесь обычно не было толкот­ ни, шума и крика: ведь биржа — «храм большого купечества». В 1880 году извозом и рекой доставлена была сюда необычная по­ клажа —250 ящиков с книгами, газетами и журналами из Голицынской и Строгановской библиотек —для строящегося в Томске императорского университета, первого в Азии. Граф А. Г. Строганов переслал 22 626 уни­ кальных изданий. Князь С. М. Голицын, главный директор одной из мос­ ковских больниц, пожертвовал университету 5000 книг. Затем такие пере­ возы стали более частыми. Полярный исследователь А. М. Сибиряков специально для нового университетского центра приобрел 4674 тома у наследников В. Жуковского — на русском, немецком, французском язы­ ках, книги с автографами самого поэта. Профессор Манассеин посчитал своим долгом подарить Томской научной библиотеке крупнейшее в Рос­ сии собрание медицинских книг (более 25000 названий); русский житель китайского города Тяньцзина Белоголовский —сочинения восточных ав­ торов; на пожертвования томской буржуазии приобретены 2000 книг из библиотеки академика и цензора А. В. Никитенко. Среди них особенно пенными оказались издания с дарственными надписями Пушкина, Гоголя, Герцена, Чернышевского, Белинского... Какие только редкости не прошли через Томский биржевый корпус: единственный в мире полный комплект газеты Парижской коммуны «Монитёр Универзель», два тома трудов по физике и электричеству Жана Поля Марата, «друга народа», пламенного вождя якобинцев, гравюры Войделя к произведениям Шекспира, альбом видов Египта, принадлежавший некогда Наполеону, старинные ноты, рас­ писанные золотом и киноварью, с цифрами вместо нотных знаков, псал­ тырь времен Бориса Годунова и многие другие редкости... Я смотрю на герб Томска, и морда вздыбленного коня кажется мне то гордой и беспечной, то усталой и виноватой, то испуганной и злой, то улыбчивой и вдохновенной... Трудным, полным лишений и боли, поисков и открытий был путь го­ рода, а вместе с ним и эуштинского скакуна. В муках и борениях обрел он крылья Пегаса. И пусть не поэтическое, а научное, рабочее вдохновение символизирует он сегодня, от этого его образ не теряет своих необычных, романтических красок. Мушкетеры Отечества А теперь вернемся к Лагерному саду. Незадолго до того, как Томск стал центром губернии, вдвое превос­ ходившей размеры Франции и втрое —Пруссии, на рубеже двух столетий был образован Томский полк с необычным, «во французском стиле титу-