Сибирские огни № 09 - 1979

ной Савицкой». И вот финал романа, чет- ко вытекающий из логики характера глав­ ной героини: «Но могла ли она вообще отказаться от всего того, что называлось Нинкой Савицкой?..» Обретенная в бою Не так уж часто искусство балует нас примерами большой любви, еще реже — счастливых семей. Считается само собой разумеющимся, раз все счастливые семьи счастливы одинаково, то и нечего вдавать­ ся в подробности их счастья. Сами понятия «образцовая семья», «примерный семья­ нин» стали чуть ли не насмешкой. А между тем и счастливые семьи счастливы по-раз­ ному. Нашему современнику очень даже необходимо знать, как и почему бывают семьи счастливыми, иметь ориентиры вы­ сокого чувства и, основанных на них, семей­ ных отношений. Повесть С. Есина «В редкие месяцы на берегу» как-то восполняет это? пробел. Ничего особенного в жизни Ивана Евдо­ кимовича Ворочалкина и его жены Зинаи­ ды Куприяновны не происходило. Что ви­ дели эти два немолодых уже человека? Бесконечную работу, рыбные промыслы, штормовые курильские зимы, постоянные разлуки и редкие месяцы на берегу. Но ра­ ди чего? Ради больших денег, обогащения? Слишком тяжелый это вид обогащения — рыбные промыслы. Не каждый выдержит там кряду несколько лет. Да и не думали они о деньгах. Ради детей работали, в счастье которых видели и свое собствен­ ное счастье. Ничего для себя не хотел Иван Евдоки­ мович. «Еле заставила я тебя после сана­ тория новый костюм купить, так в нем единственном тебя и похоронили»,— вспо­ минает Зинаида Куприяновна. А деньги... Не говоря ни слова, выложил Иван Евдоки­ мович три тысячи на кооператив, когда реб­ ром встал вопрос о жилье для сына, хотя немалая эта сумма — результат многоме­ сячной путины. Не все, конечно, может быть принято в образе Ивана Ворочалкина, но его отноше­ ние к жене, к семейным заботам, неистре­ бимое чувство ответственности не могут не вызвать уважения. Образ Ворочалкина — не только нагляд­ ный пример семейного долга и мужской вер­ ности, но и того, как надо любить. По сути, вся жизнь Ивана Евдокимовича была борь­ бою за свою любовь, растянувшийся на десятилетия подвиг во имя любимой. Ведь приняла Зиночка Ивана в тяжелые после­ военные годы из жалости и необходимо­ сти. Было двое детей на руках, была нужда, но любви к нему не было. Знал все это Иван Ворочалкин, чувствовал и шаг за ша­ гом, день за днем завоевывал Зиночкину любовь, не оглядываясь, не считая, тратил свою жизнь. Спасая людей с тонущего корабля, Во­ рочалкин простудился, заболел туберкуле­ зом. Он боится за свое здоровье, но вот причина этой боязни: «Я тогда очнулся, думаю, хоть бы не уме­ реть. Как же я, думаю, помру, если Зиноч­ ке до пенсии еще полтора года Ждать.., С миром прощаться готовлюсь, но потом, как задумался, будто у меня кто по сердцу пилой провел, весь заледенел. И тут другая мысль. «Нет,— думаю ,— шалишь, Иван Ев­ докимович, нечего распускаться, ты хоть зубы стисни, но проскрипи полтора года. Зиночке пятьдесят пять исполнится». Не сразу, не вдруг полюбила Зиночка Ивана. Но она твердо знала, что нужна Ивану, что без нее ему не жить, а она уме­ ла ценить чувства другого человека. Да и сама Зинаида Куприяновна чем дальше, тем все больше не могла обходиться без Ивана Евдокимовича. Не просто потому, что че­ ловек этот кормил ее детей. Он любил ее, но не мог любить отдельно без всего, что с ней было связано. Поэтому любовь Ивана Евдокимовича распространяется и на не родных ему по крови детей. И любовь эта так же прочна, как и любовь к самой Зи­ наиде Куприяновне. А может, потому чаще всего и не скла­ дывается счастье, что ОН любит отдельно ЕЕ и не замечает всего того, что ЕЕ окру­ жает, а ОНА, в свою очередь, ничего не же­ лает видеть, кроме НЕГО? Ведь каждый человек несет в себе мир и невозможен вне мира, его окружающего. Сближаясь, надо постичь оба мира, войти в них, заняв свое прочное место. «Пусть разгорится сердце твое, и тело твое, и душа твоя до меня, и до тела моего, и до виду моего». Не зря взяты В. Тендря­ ковым эти мудрые слова, начертанные на берестяной грамоте пятнадцатого века, в качестве эпиграфа к повести «Затмение». Они должны служить постоянным напоми­ нанием, обретающим себя в любви. И ни­ какие сложности века не в силах подверг­ нуть ревизии глубокого смысла этой запо­ веди. Иван Евдокимович, заметим, живет в од­ но время с Майей и Павлом, Сергеем Каре­ линым и Ниной Александровной, среди тех же проклятых сложностей. Однако любовь его оставляет непропадающий след. Вместе с С. Есиным остается только со­ жалеть, что здание этой любви достроилось после смерти Ворочалкина, и задать вопрос: не слишком ли часто, жертвуя всем ради детей, люди забывают о себе? «А ведь мы все с тобой откладывали: по­ том, потом! Все надо для семьи, для де­ тей. А, может быть, за всем этим мы забы­ ли, что и сами обязаны быть счастливы­ ми»,— говорит Зинаида Куприяновна, и она права. В конце концов обязанность «быть счастливыми» возникает не только потому, что это красит и делает приятной жизнь супругов, но еще и потому, что умение родителей быть счастливыми учит счастью и их детей. Что же касается сложностей нашей жиз­ ни... тут можно полностью согласиться с В. Липатовым: «Значит, беда была не в