Сибирские огни № 09 - 1979

денька сказала, что уже- поздно, и произнесла слова, которые всю жизнь звучат в моих ушах. Я протянул руку на прощанье, она легонько пожала ее, рывком приблизилась ко мне и горячо, убежденно заговорила: «Я не знаю, в чем именно, но вы отличитесь, может быть, в шахматах или в чем-то другом, но будете известным человеком, обязательно отличитесь!» Привстала на носочки, поцеловала меня в лоб и сразу же шмыгнула в калитку. Уже оттуда повторила: «Вы обязательно отличитесь!» Я стоял у калитки, слушал удаляющийся перестук каблучков по де­ ревянному настилу. И когда все стихло, пошагал к дому. Мне было и грустно, и хорошо. Шутка сказать: милая, добрая Наденька удостоила меня поцелуя, первого в моей жизни! Уже рождалось предчувствие о возможной дружбе, а ее слова о будущем в моей судьбе я считал проро­ чеством, я верил Наденьке! Понимаете: верил ее предсказаниям. В дверях нашей квартиры торчала телеграмма. Это Василий Алек­ сандрович послал ее почему-то из Уфы, сообщал о своем приезде. Рано утром я пошел его встречать. Он сошел с поезда с двумя чемоданами в руках, улыбающийся... Заговорил так: — Ну как, сынку, разгромил тут всяких шахматных' янычарышков? Похвалил, когда я доложил о результатах. А дома первым делом, извлек из чемодана новые брюки для меня. Костюма купить в Москве не удалось. Но и брюкам —темным, в полоску, я был несказанно рад. Как и двум рубашкам — белой и синей. Ботинки же были сверх всяких по­ хвал: блестящая кожа коричневого цвета, и подошва кожаная... Надо сказать, что еще до отъезда в Москву Василий Александрович достал и кровать для меня, и матрац. Так что теперь я был обеспечен всем. Василий Александрович показал и свои покупки —новые рубашки, брюки, галстуки... Извлек бутылку мадеры, раскупорил ее, налил вина в стаканы. И я тоже выпил. Впервые в жизни. На работу отправились вместе. Я хотел было вырядиться в новое, но передумал. Решил в своих обновах пойти вечером в горсад, на игру. Наденька ведь может прийти... Горсад встретил моим любимым вальсом, а я в своем новом одеянии входил туда царем. Началась игра, но Наденьки не видно, однако я ждал ее, почему-то был уверен, что придет, и играл, что называется, во всю силу, добился заметного преимущества. Но когда стало ясно, что На­ деньку ждать уже бесполезно, пропал интерес к игре. Дважды ошибся, растерял все преимущества и с трудом добился ничьей... Наденька не появилась и на следующий день. У меня опять ничья, а Рынейский свои партии выиграл. И вот тут-то мне вдруг подумалось, что Наденька не приходит потому, что у меня в таблице сплошные по­ ловинки, я не оправдываю ее смелых надежд, так сказать, не выделяюсь... Она ведь и днем могла приходить в горсад, видеть в таблице мои «успе­ хи». Странно, но именно это предположение заставило меня собраться, я стал играть осторожнее, вновь штудировал Ласкера. Может, соперни­ ки попадались более слабые,— и это возможно,— но я выиграл подряд четыре партии. Но Наденька не появлялась... Тем временем Рынейский тоже выигрывал и лишь в последней партии допустил грубый промах. В результате у нас с ним оказалось равное ко­ личество очков. Организаторы турнира решили провести между нами матч на звание чемпиона города. И так как Рынейский уезжал в дли­ тельную командировку, он работал лесничим, то наш поединок отложили на зиму. А зимой ликвидировали тресты совхозов, Василия Александро­ вича взяли в Москву, он стал начальником финотдела главка, я же вер­ нулся на работу в совхоз. — А Наденька?! — не удержался я. — Наденька? —повторил Петр Иванович. И, чуть переждав, сокру­ шенно произнес: —Наденьку я больше не видел. Но, знаете... Как бы это