Сибирские огни № 09 - 1979

— А кто отвечает? — Мадам Элизабет Фаундлер. Она спрашивает, что ей делать? Дверь квартиры не закрывается, замок испорчен. — Спросите ее, где Инга? Что с Ингой? Голос у меня прерывался. — Ленни говорит, Инга ушла, а за ней побежал мужчина...— Он слушал и тут же передавал мне.— Немолодой, солидный, прилично одетый... В руке не то зонтик, не то тросточка. Агент... Агент побежал за Ингой?! У меня на лбу выступил холодный пот. МОЯ ДОЧЬ ИНГА долго не хотела браться за относящуюся непосредственно к ней часть повествования, хотя я ее неоднократно просил об этом, считая, что иначе рассказ о происшествии в' Вене будет неполным. В конце концов она все-таки изволи­ ла милостиво согласиться, тут же поставив, однако, ультимативное условие: все будет опубликовано в том виде, как она напишет, без каких-либо изменений, сокращений или поправок. Мне не оставалось ничего другого, как принять ее ультиматум. Итак, рассказывает Инга. Все родители одинаковы! Да, да, да! Ну, может быть, это сказано в запале и потому чересчур категорично__ допус­ каю. Но всем родителям действительно присуще одно и то же малоприятное свойст­ во: то они чрезмерно идеализируют своих чад, то раздувают их недостатки до раз­ меров воздушного шара братьев Монгольфье. Мой достопочтенный и высокочтимый предок тоже не является исключением из этого правила. Ничто родительское ему не чуждо! Хотя, надо признать, по своим от­ цовским качествам он стоит на голову выше всех прочих знакомых мне пап и мам: не навязывает свою отцовскую волю, не пытается меня перевоспитывать методами принуждения. За очень редкими исключениями. Если бы существовал такой порядок, при котором дети выставляли отметки своим родителям, то мой отец постоянно ходил бы где-то посередине между отличником и хорошистом. И, несмотря на это, ему тоже присущи общие для всех родителей минусовые качества: идеализация моих достоинств одновременно с преувеличением отрицатель­ ных черт. Вот, например: «Ну и язва же у меня доченька!» — черным по белому! Или, как теперь выясняется, отец полагает, что мне присущ «термоядерный максимализм»! И все только потому, что я просто-напросто люблю немного поспорить, что из чувства противоречия не могу сразу признать свою неправоту, даже когда мысленно уже вполне согласна с доводами оппонента. Ну какой же это «термоядерный максимализм»! Точно так же обстоит дело и с родительской оценкой моих добродетелей. Я, ока­ зывается, «очень смелая девочка». Лестно, но неверно! Да, мне тоже помнится один или два таких случая, когда во время грозы я прыгала под дождем и даже выкрикива­ ла при этом какие-то лозунги. Но почему? Вовсе не от избытка храбрости — типичный пример родительскрго заблуждения! Скорее от недостатка жизненного опыта: до меня в то время еще не доходило, что грозы нужно бояться. Ну-ка, попробуйте заставить меня теперь сунуть нос на улицу, когда гремит гром! В этом и заключается весь секрет моей так называемой смелости. Я не боюсь только тогда, когда не осознаю опасности. А разве это можно считать настоящей смелостью? Случилось так, что когда я училась в седьмом классе, меня даже наградили Почетной грамотой Управления внутренних дел за задержание преступника. По этому поводу и в школе, и по всему нашему дому ходили легенды. Но... Расскажу, как все произошло в действительности, без разных там романтических прикрас.