Сибирские огни № 09 - 1979

вушку и потребовали, чтобы сегодня, сейчас, во время этой самой лекции, я отрекся бы от своих политических убеждений, изменил своей стране и попросил политиче­ ского убежища. Они, разумеется, знают, что добровольно я на это никогда не пойду, и попытались принудить меня к измене с помощью гнуснейшего шантажа. Вместе со мной в Вене гостит моя девятнадцатилетняя дочь. Эти люди поставили меня перед выбором: либо я отрекаюсь от родины, либо теряю дочь. Надеюсь, вы поймете меня и не осудите, если я объявлю теперь, что моя лекция сегодня состояться не сможет. А на все вопросы, которые могут возникнуть у вас, особенно у журналистов, я по­ прошу ответить господина Кена, одного из устроителей моей лекции. —- Нет, нет!— Он замотал головой, растерянно и вместе с тем энергично.— Мне ничего не известно. Мне... Я... Но я уже не слушал. Шагнул к выходу, заметив в последнюю минуту с тем же злорадным удовлетворением, как повскакали со своих мест и рванулись к застрявше­ му между кресел неповоротливому толстяку Дузе журналисты с передних рядов. Оказавшись по ту сторону дверей, я захлопнул их с силой и сунул под гнутую бронзовую рукоятку ножку стула, который, уходя в зал, предусмотрительно придви­ нул поближе к выходу. Ну, а теперь побыстрей отсюда! Известное преимущество давало мне то, что я неплохо знал старую резиденцию. Еще в прежние времена, во время работы в газете, мне приходилось бывать здесь по служебным делам. Длинными извилистыми коридорами со множеством дверей я быстро прошел на другую сторону здания. Затем сбежал по мраморному парадному лестничному мар­ шу. Тут вечно царила толчея, одни посетители поднимались, другие спускались. Мне это было на руку: здесь легче проскользнуть незамеченным, чем по безлюдным боко­ вым лестницам. Но выходить на улицу я не стал. Через маленькую, едва приметную дверь спу­ стился в полуподвальное помещение, а затем уже проскочил во двор. Рядом нахо­ дилась внутренняя стоянка служебных автомашин, прикрепленных к высокопоставлен­ ным служащим магистрата. Два чопорных «Бьюика» поджаривали на солнце свои ла­ кированные черные бока. Шоферы, распахнув дверцы машин, жались к узким полос­ кам теней вдоль стен. На службе им не разрешалась вольность в одежде, и они, бед­ няги, мучились при полном параде — в темных пиджаках и галстуках. Я нащупал в кармане брелок, подаренный мне Кеном. Не снять ли его с ключей и подсунуть на сиденье «Бьюика»? Скорее всего, это не просто брелок, а миниатюр­ ный радиомаяк, с помощью которого нетрудно, установить, где я нахожусь в любой момент. Или лучше рискнуть и все-таки сохранить брелок? Если я выберусь целым, он может еще пригодиться. Во всяком случае, избавиться от него я успею... Двор был соединен проходом с другим. Миновав низкую темную арку, я ока­ зался возле столиков под нарядными разноцветными зонтами. В служебном рестора­ не обеденное время еще не наступило, гостей было мало. Несколько официантов, ти­ хо переговариваясь, неторопливо расставляли приборы. Кухня дохнула в лицо жаром электрических печей. — Господину угодно что? — загородил мне дорогу темнолицый усач, говоривший на ломаном немецком.— Чужим нельзя. Еда варйтся тут. — Мне только руки помыть. — А, кло!<— Он захихикал, прикрывая рот с неуместной застенчивостью.— Не здесь. Там! И ткнул пальцем воздух, указывая направление. К кухне примыкало еще одно помещение — вечерний ресторан. Днем туда, как и в другие рестораны, мало кто заглядывал. Лишь два-три чинных старичка-пенсионера сидели за крохотными рюмочками ликера, растягивая удовольствие и листая газеты на старинных держателях из потемневшего от времени дерева. Ресторан этот имел два выхода. Один, главный, в ярких рекламных огнях,— на шумную торговую улицу. Другой, мало кому известный, стыдливо задрапированный