Сибирские огни № 09 - 1979

сипед. Она вытащила его на улицу, обновлять. Но вскоре Еернулась, волоча вело­ сипед. — Что случилось, Инга? Почему не катаешься? — Так. Надоело. Ночью она постанывала во сне, беспокойно ворочалась, все укладывала поудоб­ нее левую руку. Я посмотрел внимательно: выше локтя рука основательно вспухла. Утром я повел Ингу в детскую поликлинику. Врач-травматолог озабоченно ощу­ пал руку: ’ ’ — Болит? — Нет,— отвечала Инга, сводя брови. — Сейчас же на рентген! — скомандовал врач. Оказалось — перелом. Не трещина, не надлом, настоящий перелом левого пред­ плечья. Инга неудачно упала вместе со своим новым велосипедом и сломала руку. — У вас поразительная дочь,— покачал головой врач, рассматривая рентгенов­ ский снимок...—■ Я впервые встречаю такого терпеливого ребенка. Поразительная дочь... «Мерседес» вырвался из потока машин, зажатых в переулке, на просторное бульварное кольцо. Большие электронные часы показывали половину третьего. Через полчаса библиотекарь общества «Восток— Запад» Отто Гербигер придет на свидание со мной к «Трем топорам». Он долго будет меня дожидаться. А потом позвонит: «По­ чему вы не пришли, профессор? Я вас так ждал». А может быть, не придет и не позвонит... Гроза прекратилась так же внезапно, как и началась. Ожили пустынные улицы. По обочинам стремительно неслись мутные ручьи. На перекрестке длинноволосые ре­ бята в плавках, смеясь, переносили через потоки дождевой воды визжащих девиц. Мы стали у светофора. Что-то неладное делалось с неоновой рекламой на крыше углового здания. Саженные буквы то вспыхивали в беспорядке, то гасли. «Пушкин — только для истинных мужчин!» Подобная же неоновая реклама высилась на современном высотном доме непо­ далеку от нас. Инга при виде ее постоянно выходила из себя: — Это же кощунство — назвать водку именем великого поэта] «Чистите зубы зубной пастой Эрнест Хемингуэй!», «Употребляйте туалетную бумагу Жорж Санд!».. Самое настоящее варварство! «Пушкин — только для истинных мужчин!» «Пушкин — только для...» На этот раз буквы, составляющие последние два слова, вообще не загорелись. Что-то громко треснуло на всю улицу, с крыши на тротуар посыпался сноп искр. Про­ хожие в испуге шарахнулись в стороны. — Капут! — Д узе хмыкнул и облизнул губы.— Замыкание!.. У нашего дома на улице Марка Аврелия прохожих почти не было. Двое промок­ ших до нитки агентов — один в воротах у подъезда, другой напротив, в дверях магазина трикотажных изделий,— прямо-таки бросались в глаза даже непосвященному челове­ ку. Они делали вид, что укрываются от дождя, хотя теперь им уже было все равно, а с неба падали лишь редкие капли. Фреди вышел на тротуар, открыл дверцу, пропустил меня. Все другие остались в машине, повернув ко мне головы разом, как по команде. Я сунул руку в карман и тут же вспомнил, что ключ от подъезда остался в куртке, уложенной в чемодан. С со­ бой у меня был лишь ключ от квартиры. Я подошел к дощечке с номерами квартир и фамилиями жильцов. Но нажать кнопку домашнего телефона Фреди мне не дал. — Нет! — сказал он и добавил, показав ключ.— Есть! Он отпер подъезд своим ключом и пошел следом за мной. Сначала в лифт, за­ тем на площадку. Не собирается ли он войти вместе со мной в квартиру? Я сунул ключ в замочную скважину. Он упорно не влезал, что-то ему мешало. И вдруг дверь распахнулась. Инга! Я обернулся. Фреди исчез, словно растворился в полутьме лестничной клетки.