Сибирские огни № 09 - 1979

— Славная девушка! — сказал Шмидт, разглядывая не очень четкое изображе­ ние.— И старательная. Ни минуты без дела. То убирается, то стирает, то, вот как сей­ час, поливает цветь!. Бы воспитали хорошую дочь, примите мои поздравления. Объектив приблизил изображение. Инга улыбалась и махала рукой — видимо, с балкона или из окна ее приветствовали. Сейчас Инга была видна ясно и отчетливо. Такой она казалась тоненькой, такой беззащитной! Я, содрогнувшись, подумал, что вот так же, ничего не подозревая, она могла бы улыбаться и наведенному оптическому прицелу снайперской винтовки стой ­ ким черным перекрестьем в самой середине. Может быть, в нее уже целились, прикидывая, куда удобнее стрелять... Фреди что-то покрутил на цоколе аппарата, экран погас. Но сразу вспыхнул дру­ гой, повыше. Он показывал Ингу в профиль. Объектив телекамеры помещался, по-ви­ димому, где-то совсем рядом с ней, скорее всего, в кабинете нашей квартиры; там стоял книжный шкаф' во всю стену. — Все! — зло крикнул, словно выстрелил Шмидт; Фреди явно допустил промах, демаскировав еще одну камеру.— Все! Выключите! Спасибо, хватит! — И, дождавшись, когда Фреди выйдет из комнаты, снова обратился ко мне: — Еще вопросы? — Хм! — Усмешка у меня вышла очень горькой.— Какие еще могут быть вопро­ сы, господин Шмидт. — А ответ? Я тяжело вздохнул: — У вас, вы сказали, нет семьи. Но и вам, наверное, нетрудно представить себе, каково отцу лишиться такой вот девочки. И я не хочу ее лишаться. — Это и есть ваш ответ? — Неужели вы ожидали другого? — Да, да! — Он сочувственно закивал.— Знаете, чем отличается западный чело­ век от восточного? В нем нет крайнего фанатизма. Я еще понимаю Муция Сцеволу: можно из-за принципа пойти на то, чтобы потерять руку. В конце концов у человека их две. Больше того: сделав над собой некоторое насилие, можно понять, когда че­ ловек при определенных обстоятельствах лишает себя жизни. Но жертвовать жизнью своего ребенка в угоду каким-то ложно понятым принципам?! Нет, как знаете, но тут уже начинается Азия... Я рассчитывал, профессор, что уж на это вы не пойдете, и рад, что не ошибся... А теперь — к делу!.. Условия, которые он мне ставил, были жесткими и не оставляли надежд. Сейчас они меня отправят домой, к дочери. Выйти оттуда без их разрешения ни я, ни она не имеем права. Связываться с кем бы то ни было по телефону — тоже нет. Завтра в по­ ловине десятого, после телефонной команды, я должен буду выйти из дому и, ни на сантиметр не отклоняясь от маршрута, дойти до здания на Випплингерштрассе, где должна состояться лекция,— ровно четыре минуты неторопливым размеренным ша­ гом. Затем подняться на второй этаж, туда, где находятся служебные комнаты, при­ мыкающие к залу. Там меня будут ждать. — Режим жесткий. Чрезвычайно жесткий! — подчеркнул Шмидт.— Малейшее на­ рушение— и... Мне не хотелось бы говорить о последствиях. Вы сами все хорошо понимаете. ч — А если позвонят мне? Или, скажем, кто-нибудь возьмет да и подойдет на ули­ це? Разве можно предвидеть? — Ведите себя так, как подскажут обстоятельства. Но постоянно помните: нару­ шен уговор или нет — определяем мы. Со всеми опасными для вас и вашей дочери последствиями. — И я буду все время находиться под вашим контролем? — Разумеется! И дома, и на улице, и в зале. Это неприятно, я понимаю. Но не­ обходимо. Не так-то просто будет свыкнуться с мыслью, что никакого другого выхода у вас нет. А мысль о постоянном наблюдении поможет вам справиться с опасными эмоциями. И еще одно: не пытайтесь обратиться за помощью к австрийским властям. — У вас могут быть неприятности? — Не исключено,— ответил он спокойно.— Но они ни в какое сравнение не пой­ дут с вашими: вы лишитесь дочери.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2