Сибирские огни № 09 - 1979

— Как вам объяснить? Любитель, для ублажения души. И потому готов вам за них хорошо заплатить. — Нет, нет! Нету у меня ничего! Мьг на кухне беседуем, а Юрка вдруг из комнаты выскакивает — оказывается, убежал с занятий и дрыхнул там на постели. — Ничего ты,— говорит,— не знаешь, старый! Есть у меня еще пять листов этих картинок. Вот!— И показывает, дьяволенок:— Сколько дадите? У того аж руки затряслись. — Десятку за лист. — Мало! Двадцать давай! Он и на двадцать согласен. Десять штук красненьких на стол выложил. Такую кучу денег за никчемные бумажки отвалить1 — Я бы еще взял. Может, найдете? — Нет у меня, кому сказано! — Я не сдержался, грохнул кулаком по столу.— Что этот сорванец запрятал, то вот у него и осталось. А все остальное я в море утопил. Он не поверил. — Ну, на случай, если все же выплывут, вы меня по воскресеньям с утра во Дворце культуры завода ВЭФ поищите. Пурнис моя фамилия, Фабиан Пурнис. Спро­ сите, вам каждый меня укажет.,.. И опять потекло времечко, как вода сквозь сито. Дайно ли Юрка по соседским огородам шкодил, а уже и с ножичком похаживать стал. К водке пристрастился. Как налакается, так ко мне: — Говори, старый, куда сундук дел? А разве ж я скажу? Чужое ведь! Влип Юрка. Ограбил с дружками магазин сельпо в соседнем поселке. Потом рассорились, кто-то донес. И загремел в далекие края. И опять: ни письма, ни весточ­ ки. Видать, клятый я. Все, которые от меня уходили, назад уже больше не возвраща­ лись. Кто в белый свет, кто в могилу. Вот так и жил я, одиноко и тоскливо, как старая щука. Выезжал ли куда?.. Да что вы, черту своего поселка я, наверное, сто лет не пе­ реступал!.. Видели меня в Риге?.. Кто видел? Какие люди?.. А, да-да, вспомнил! Раз как-то выезжал, забыл совсем. Надо же было хоть разок перед смертью на столицу во всей ее красе поглядеть... Что делал?.. Да так. Бродил без толку по улицам, в зоо­ парк зачем-то, старый дурень, поперся... Где?.. Во Дворце культуры ВЭФ?.. Так вам и это известно? Ну, ходил я туда, ходил. Что было, то было, чего зря отрицать. Один только единственный раз. Что, думаю, бумажкам этим в сундучке без толку валяться? Хозяин-то сколько лет о себе вестей не подает. Истлеют ведь. Так не правильнее ли будет услужить тем людям, которые ими душу свою ублажают? Тому же Фабиану Пурнису, например... Что?.. Ну да, да, ему бумажки, а мне самому деньги; они ведь никогда не лишние. Только ничего из этой затеи все равно не вышло — вот почему я вам сразу и рассказывать не стал. Чего, думаю, растрезвонивать по пустякам? Первый же человек во дворце, у которого я спросил о Пурнисе, как оглянется в тревоге по сторонам да как замашет руками: — Вы про него лучше забудьте! Оказалось, посадили Пурниса. За спекуляцию иностранной валютой. Даром, что ферт. Даром, что дудочки модные. И хорошЫ Потому что вскоре хозяин сундучка объявился. Какими бы глазами я на него смотрел, если бы отыскал тогда Пурниса во дворце? Словом, повезло мне, что его упекли. Вот и выходит, как ни крути: одному гадость, другому радость! Дело было весной. Море уже, словно старую шубу, сбросило ледяную чешую. Рь(баки наши готовились к путине. По всему побережью стоял густой смолистый запах: была самая пора конопатить усохшие за зиму лодки. Как они у меня в доме оказались — сам до сих пор не пойму. Ни машины не слышно было, ни моторки, а электричка от нас за десять верст, вряд ли они оттуда пешком топали. Верно, насторожился я поначалу: во дворе вроде как мерзлый песок хрупнул. А потом опять успокоился. Нет, померещилось.