Сибирские огни № 09 - 1979

— Хочу у вас вещь одну на время припрятать. Сами видите, какая обстановка сложная складывается. Русские жмут, немцы драпают, латыши мечутся туда-сюда. А вы, я знаю, человек честный, не подведете. Да и рассчитаюсь я с вами щедро. — Только не оружие! — говорю.— Оружие я ни за какие деньги не спрячу! — Нет, не оружие. Не оружие, и не золото тоже. Просто бумаги. Дорогие мне бумаги. Не могу их с собой по военным дорогам таскать. А кончится смута — сам 'за ними вернусь. Я согласился. Рассудил: бумаги можно, бумаги не оружие. Тем более, что он обе­ щал хорошо заплатить и даже задаток оставил: снял с руки дорогие часы с браслетом и отдал мне. У нас в поселке такие часы даже лавочнику Меркелю не снились. Позвал он меня с собой к машине. Открыл багажник и вытащил оттуда сунду­ чок...1Да, да, этот самый! Вот тогда я его и увидел впервые. Перенесли мы сундучок в дом, там он его при мне открыл. Видно, нарочно, что­ бы я своими глазами убедился: никакого золота или денег там нет, а есть, как он и говорил, одни только бумаги. И еще портфель — хороший желтый кожаный портфель с ключиком. И в портфеле тоже бумаги. Только цветные. Наподобие тех, в которые карамельки завертывают. Но не разрезанные, а целыми листами. — Ну вот, передаю в ваши честные руки, дядюшка Кристал. Вытащил бумажник, из него — немецкую банкноту в десять марок. Я еще поду­ мал: неужто он мне эту ерунду в добавление к часам сунет? Но он вдруг порвал десятку пополам. У меня глаза на лоб. — Не удивляйтесь, дядюшка Кристап. Если я сам почему-либо приехать за сун­ дучком не смогу, пришлю верного человека с половиной этой купюры. Другая поло­ вина останется у вас; вы уж запрячьте ее получше. Сложите вместе. Если место раз­ рыва сойдется, значит, все в порядке. Человек действительно от меня, и можете сме­ ло отдавать ему сундучок. Он с вами рассчитается сполна. А больше — .никому. Вместе с ним мы перетащили сундучок на чердак, запрятали в укромном уголке, завалили тряпьем. В ту же ночь Розенберг отбыл... Всю зиму доколачивали фашистов на нашем побережье. А поздней весной пошли рыбаки на первую послевоенную путину. Теперь уже можно было не бояться ни во­ енных катеров, ни подводных лодок. Вот только мины долго еще по всему морю но­ сило. Как заприметишь в волнах черную макушку проклятую, так потом и обливаешь­ ся. А ее, как нарочно, все ближе подбивает... В тот год, когда буйный зюйд-вест погнал к нашим берегам небывалую воду и лагуна за дюнами слилась с морем, окружив поселок, как остров, в тот нелегкий год получил я последнюю весточку от Кристапа. И какую! Вечером, возвратясь от соседей домой, я застал возле ворот женщину. В одной руке у нее был узелок, другой она держала мальчонку лет шести. — Вот, держите, здесь его добро.— Она передала мне узелок.— Обними деда, Юрис! Мальчонка словно только этой команды и ждал. Подскочил ко мне и лобызнул в щетину. Я растерялся. Какое добро? Какой дед? Оказалось — в самом деле внук! Женщина эта прижила с моим Кристалом сына. Сам Кристап ушел в конце войны в леса, к зеленым или как их еще, да там в гнилых болотах и сгинул. А она собралась на Дальний Север, на заработки. Вот и решила подкинуть сынишку мне. Сказала: на два-три месяца. Как только там приживется, так за ним и явится. А сама исчезла навсегда. Больше никогда я ее не видел. Не скажу, чтобы я сильно горевал или там возмущался. Надоело мне до смерти это одинокое мое житье. Ведь в доме ни живой души, даже собаки больше не заводил с тех пор, как сдох старый Альдис. А тут все-таки ребенок. Внук! Мальчонка оказался смышленым, но шкодливым. Сколько он у меня рыболовных снастей из клети перетаскал, сколько игличек, которыми сети сшивают, для своих стрел перепортил! Лазил повсюду, ничего от него не спрячешь, ничего не укроешь.