Сибирские огни № 09 - 1979

читал я в правом углу и перевел взгляд на графу, где значились фамилия, имя и от­ чество: «Незнамов Глеб Максимович». ■И это они разузнали! Хотя Глеб Максимович умер совсем недавно, всего около года назад. Да, ничего не скажешь! Кто бы ни являлся автором, сценарий подготовлен мас­ терски. И все-таки: в какой же угол они собираются меня загнать? — Все молчите, профессор? Опять мне говорить за вас?.. Наши специалисты вы­ сказывают мнение, что именно эти опытные люди готовили вместе с вами операцию «Воробей». И вот их уже нет. Печально! Не только потому, что наш жалкий удел скор­ беть об ушедших, которые постоянно напоминают нам о бренности существования человеческого. Печально для вас. Кто сможет теперь подтвердить, что все было именно так, как вы рассказываете? Представьте себе, что эти документы, или хотя бы их часть, попадут в вашу страну, в соответствующие органы. Как вы сможете доказать, что не были предателем? Ведь все готовилось вами и вашими — увы! — умершими друзьями в обстановке величайшей секретности. А Москва не верит ни слезам, ни словам. Свидетелей у вас не осталось, подтвердить некому... Или все-таки был депо­ нирован соответствующий документ? Мне оставалось только сыграть в открытую. — Господин Шмидт, ваша проницательность делает вам честь. Да, был депони­ рован соответствующий документ. Да, в случае, если бумаги эти всплывут, мне будет нетрудно доказать, для какой цели они изготавливались. И, по-моему, вам не остается ничего другого, как взять с меня штраф за езду без водительских прав или за пре­ вышение скорости и отпустить побыстрее. — Есть еще один вариант. Его уверенная улыбка сбивала меня с толку. Он не играл,'он действительно был в чем-то очень уверен. — Устранить? Шмидт, протестуя, вскинул руки: — Что вы! За кого вы меня принимаете? — Тогда что же? — Я не теряю надежды договориться с вами. — Боюсь, для этого у вас нет решительно никаких оснований... Скажите, я сво­ боден? — Ну, разумеется!.. Как и каждый в этой благодатной стране. Я встал. — А полицейский у выхода? — Ах да! Розенберг, скажите, пожалуйста, чтобы профессора беспрепятственно пропустили. Нет, лучше доведите его сами до ближайшей стоянки такси. Сопровождаемый долговязым господином цыплячьего вида, я прошел через всю комнату. Я не верил, я все еще не верил. Даже когда дошел до двери. Даже когда взялся за литую бронзовую ручку. Шмидт окликнул меня, когда я уже шагнул в прихожую, и полицейский, дежурив­ ший у входа, стал' возиться с замком. Впрочем, называть его теперь полицейским можно было лишь чисто условно. Он уже успел сменить униформу на неприметный штатский костюм. — Одну минуту, профессор. Вас, кажется, в этой поездке сопровождает дочь? Дочь? Инга? Вот когда мне стало по-настоящему страшно! ПУТИ И СУДЬБЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ переплетаются иной раз самым необъяснимым и неожиданным образом. Казалось бы, какое отношение ко всем злоключениям, ко- торые пришлось испытать мне и Инге, мог иметь старый рыбак с Курземского побе­ режья Латвии по фамилии Лайвинь? Совершенно незнакомый человек; я даже не по­ дозревал о его существовании. И тем не менее, как оказалось, к нашим бедам он имел самое непосредственное отношение.