Сибирские огни № 08 - 1979

—• Сто пятьдесят форы,— Чалому страсть как хотелось поиграть,— и пойдем на «чердак, но играем до пятьсот. — А немецкий? — Пусть Анна унд Марта баден без нас. К алгебре успеем. Чердак их встретил темнотой и теплом, но они знали здесь каждый 'уг°л . Ча­ лый на ощупь открыл люк. — Темновато еще... — Ничего,— успокоил Чалый,— разглядим, — Вопить будем? — спросил Гринчик. — Давай! Обидеть Чалого, рассуждал Костя, вряд ли удастся — он дубовый. Правда, ес­ ли напомнить ему об отце, который сидит за спекуляцию, Чалый сковырнется. Но и рассвирепеет, полезет драться. Не стоит... Что-нибудь забористое надо ему сказать. Костя размышлял, а Ча?:ый уже вел счет. Когда он досчитал до семидесяти, Гринчик придумал. — Знаешь, Чалый,— сказал Гринчик невинно,— ты мог бы выбраться в отлич­ ники. Чалый не реагировал — считал. — Ты усердный,— продолжал Гринчик, •— как ломовая лошадь. Костя неожиданно присел и пропел: От Ча-лого хоро-ше-го Не жди. кому не лень. Ча-лый — это ло-шадь, Ча-лый — это пень. Чалый прыснул, зоска задела трубу и упала в дальнем углу чердака. — Сто семьдесят семь,— со стонущим хохотом выкрикнул Чалый.-*— Ну и сво­ лота ты, Гриня! Пень не пень, а триста двадцать семь вместе с форой уже имею. На­ бей-ка столько же! Нет, сёдня зоска моя и ты мне булочку свою в школе отдашь. — Не договаривались. — Давай договоримся. Что, змея, спрятала жало, когда прижало? В ответ Гринчик поднял зоску, присвистнул и крикнул: — Считай! ...Это было упоение, цирковой номер, высший класс, недосягаемое подъезд­ но-чердачное мастерство: Гринчик перекидывал зоску с ноги на ногу, подбрасывал ее обычно, как Чалый, и необычно — носком и пяткой. До двухсот Чалый тоже молчал, только бдительно следил за счетом. Потом он стал выть, материться, петь похабные частушки. Гринчик не реагировал. Тогда Чалый достал из портфеля Гринчика дневник и заворковал голосом математички: — Ты, Гринчик, лоботряс, бездельник, каких свет не видывал! Я в третий раз запишу в дневнике, чтобы твоя мама пришла в школу. У тебя есть способности, но ты ничего не достигнешь, пока играешь в зоску. — Пятьсот, — Гринчик умотался, уступался, но. зоска по-прежнему уверенно взлетала вверх. Гринчик торжествовал победу, которая приносила в его собственность велико­ лепную зоску, но, кроме, того,— и это было важнее — еще сильнее подчиняла ему Чалого, чья сила словно гасла перед ловкостью Кости, хотя он никогда не знал, за­ чем ему нужно подчинять и всегда обставлять Чалого. Не из-за Наташки же, конечно?! . Наташка — сестра Чалого — нравилась Гринчику. Когда он видел ее, Гринчика охватывало смущение. Но она была недосягаема, как всякая девятиклассница. — Пятьсот двадцать четыре, пятьсот двадцать пять,— упоенно считал Гринчик. ...Чалый перехватил зоску рукой, прошелся по чердаку, присел у трубы, скло­ нив голову набок, точно поражение прижимало ее к плечу. Гринчик свалился рядом. — Чалый,— неожиданно спросил Костя.— Тебя как зовут? — Что?!