Сибирские огни № 08 - 1979

Ролен Нотман с утра до ночи Рассказ I /П о с тр о е н н ы й на скорую руку шлакоблочный дом наполнялся знакомыми звуками. Гринчик с неудовольствием узнавал их. Он знал, что вставать придется, но выжидал. Победа, считал Гринчик, дала и ему право на длительный отдых и сон. Правда, мать не пользовалась плодами победы — она по-прежнему спешила по ут­ рам на завод,— но сын укреплялся во мнении, что сложившийся порядок пора ло­ мать. Двенадцатилетний Гринчик давно относил себя к взрослым людям. — Котенька! Котюша! — донесся до него голос матери.— Поднимайся! «Раз Котенька, Котюша,— даже лапой не шевельну». — Котька! Вставай! Опять в школу опоздаешь... Ссылка на школу Гринчику не понравилась. — Сын! В чем дело? Тебя за ноги стаскивать? Сын — это было уже серьезно: мать охватывала первая волна раздражения. В настороженной полудреме Гринчик не открывал глаза. Он лежал и думал о том, что его никто не жалеет: в школе жучат за двойки и поведение, дома — за то же самое. Почему так? Почему он всегда или виноват или обязан? Ответить на этот вопрос в приятной темноте под одеялом он не успел. В ком­ нату стремительно вошла мать. — Ты еще не поднялся?! Ах, стер в ец !— материнское раздражение достигло пика. Худой, с черными, как уголь, смятыми волосами, в длинных черных сатиновых трусах, из которых торчали тощие ноги, Гринчик напоминал галчонка. Только глаза, твердо, без робости смотрящие на мир, как бы подтверждали, что Гринчик вправе считать себя взрослым человеком. Костя взглянул в окно и уныло отметил: «Туман. Мороз, наверное. По зооло­ гии — ползучие гады, по алгебре — корни, по немецкому — перфекты, по истории — какие-то князья и бароны... Господи ты боже мой! Забери меня домой!» Присказка соседки Александры Ивановны Качиной назойливо всплывала у Грин- чика, когда он что-то не принимал, чему-то завидовал, восхищался или грустил. Костя не любил школу. Школа была неотвратима и привычна. Книги, рекомендован­ ные школой, он давно прочел, советы и поучения — школа на них не скупилась__ давно презрел. Школа, не сомневался Гринчик, не любила и его. За что любить-то?.. Ему еще предстояло узнать, что любят, в сущности, ни за что. Просто любят — и все.