Сибирские огни № 08 - 1979

не то объелся, не то подавился, не то его хватил удар во время попойки. Розенберг ходил сам не свой. Грейфельд оказывал ему свое высокое покровительство; вероятно, в расчете на крупную сумму из наследства, дело о котором находилось в высокой берлинской инстанции. Однажды солдат в сопровождении Розенберга притащил в хранилище пишу­ щую машинку. Ее поставили на стол против входа в бронированную клетушку началь­ ника архива. — Зачем? — удивилась я.— Все, что нужно, вам печатает фрау Рихтер. —- Пусть себе стоит. Как память о моем незабвенном штандартенфюрере. И стал рассказывать, что назначенный на место Грейфельда эсэсовский чин с первого же часа стал наводить в полиции новые порядки. Начал он со своего собствен­ ного кабинета и приемной: приказал сменить адъютанта, секретаршу, мебель, ковры, портьеры, даже пишущие машинки, — Большой оригинал! В голосе Розенберга звучало неодобрение. И озабоченность. Видно, он опасался, что волны перемен докатятся и до архива. В помещение архива вел отдельный ход. Сюда попадали не по пропускам, а по личному телефонному разрешению Розенберга. Приходили в архив заносчивые молодчики из гитлеровской администрации, ла­ тышские полицейские, тихие штатские из различных учреждений большей частью за всякого рода справками. Но время от времени заявлялись к Розенбергу люди, которых я не могла отнести ни к одной из этих категорий. Как правило, пожилые, очень прилично одетые, они спрашивали господина капитана, и тот, предварительно заперев свою комнату-сейф, уходил шушукаться с ними в дальние углы хранилища. Поговорив, они, вежливо попрощавшись, тихо удалялись. Я подкараулила как-то подходящий случай и спросила невзначай самого Розен­ берга. Но он отделался коротким: «Дела, дела!» И, щелкнув бульдожьим замком своей двери, улизнул от дальнейших расспросов. Что-то было в этом новое, на него непохожее. Уж не ведает ли он какой-нибудь особой частью гестаповской или абверовской резидентуры? Может быть, я просто не смогла его раскусить? С виду простак, а на самом деле... Поделилась своими подозрениями с Фридрихом. Он озабоченно наморщил лоб: — Интересно! Очень интересно! Фамилий ты не знаешь? — Нет, конечно. Но вот один очень приметный. Старик уже, с седой шкиперской бородой, руки все в перстнях. Ходит с Уростью с мефистофельской головой вместо набалдашника. Очень заметно волочит левую ногу. — Ну, с такими приметами мы его и на том свете разыщем,— широко заулыбался Фридрих.— Спасибо, Вера, молодец! А еще? Я описала, как могла, и других посетителей Розенберга, не подходивших под обычный архивный стандарт. Во время следующей встречи Фридрих сообщил мне: — Твой Розенберг просто дрянцо, мелкий воришка. Знаешь, чем он занимается? Тащит из старых архивов конверты с редкими марками и сбывает филателистам. А этот хромой — известный рижский марочный торговец. У меня, наверное, вытянулось лицо, потому что Фридрих счел нужным приободрить: — Что нос опустила? Это же, наоборот, здорово! На этом мы его и подловим, твоего кавалера. Вот только соберем побольше материала, и он у нас с тобой за­ пляшет на ниточке! Особой пользы от моей работы в архиве пока не было — и это мучило меня. Мог­ ла бы я без особого труда добывать документы умерших; они бы пригодились нашим людям. Могла бы попытаться дотянуться и до чистых «аусвайсов»— у меня уже нала­ живались кое-какие отношения и за стенами архивного помещения. Но Фридрих не разрешал: — Нет! Соси пыль и очаровывай Розенберга. Мне нужна радистка с надежным прикрытием, а не лицо на подозрении.