Сибирские огни № 08 - 1979

— Вот видите! — воспрянул духом Розенберг и принялся с новым жаром угова­ ривать меня.— Считаю своим долгом предупредить, что этот Межгайлис — старый, известный всей Риге волокита. Он еще начнет приставать к вам, вот увидите!.. Он убеждал меня так пылко, что я, негодуя, возмущаясь, стала все же потихонь­ ку сдаваться... Запросили Центр, получили добро... Розенберг оказался не таким уж большим начальником, каким ему хотелось бы казаться. В его распоряжении были лишь два древних старичка архивариуса да одна машинистка, злющая старая дева из прибалтийских немцев, с крючковатым, совсем не арийским носом. Ко мне она сразу же воспылала лютой ненавистью. Как потом вы­ яснилось, была веская причина: Ч<полвакансии» вечерней уборщицы Розенберг отхватил именно у нее. Обязанности мои были несложными, Я приходила к трем, переодевалась в чер­ ный просторный халат и до семи вечера, по строго разработанному ежедневному гра­ фику, пылесосила полки, на которых хранились архивные документы. Позже, когда в учреждении кончалась работа и все отправлялись домой, убирала остальные поме­ щения. Их было немного, всего три комнаты. Рабочее место самого Розенберга находилось в хранилище, где с этой целью был выгорожен угол. Его образовывали две стенки, обитые листами кровельного железа. Дверь закрывалась на сейфный замок с массивной задвижкой. А когда Розенберг уходил надолго, еще и запечатывалась сургучом. Как мне удалось выяснить позднее, там хранились наиболее важные документы, так называемая рабочая или активная часть архива, и за их сохранность капитан Розен­ берг отвечал головой. Межгайлис похвалил мое решение поступить в полицейский архив, хотя, казалось, он должен был быть недовольным, теряя даровую рабочую силу. Больше того, если до сих пор я ютилась в каморке у кухни вместе с Дашей, то теперь Межгайлис выделил в мое распоряжение отдельную, вполне приличную комнату. И даже отказался брать за нее плату. Это не было благотворительностью, как могло показаться на первый взгляд. Хитрый лис искал своей выгоды. Его махинации с золотом в любой момент могли обер­ нуться для него неприятностями и тогда связи в полиции ему очень бы пригодились. Розенберг всегда оставался со мной после работы — в его обязанности вменя­ лось опечатывать на ночь все помещение и сдавать охране. Сидя верхом на стуле, ли­ цом к спинке, он беспечно болтал о всякой ерунде и подгонял беспрестанно:- — Да стоит ли вам так возиться, барышня Вера! Вам не кажется, что нас уже за­ ждались у «Шварца»? И пел куплет популярной эстрадной песенки: Не забыть мне, не забыть мне Мою первую любовь. Не забыть мне, не забыть мне, Хоть люблю теперь я вновь! — Ну как же, Эвальд, я должна убрать. — Сами уберут, не маленькие! А иногда, правда, не слишком часто, он даже спускался вниз и приводил мне в помощь солдат из караульного помещения: — Отдохните, вы устали, барышня Вера! Эти бравые молодцы полны желания услужить даме. Пока его ухаживания не шли дальше приглашения в кафе и любезничания в подъ­ езде, когда он привозил меня домой на ночном извозчике. Но долго тянуться так не могло, и мы с Фридрихом придумали историю про моего жениха, немецкого летчика, который считался погибшим во время одного из налетов на Москву. Теперь ему пред­ стояло срочное воскрешение на горе бедному Розенбергу — пока еще только в письмах. Однако прибегнуть к этой, сомнительной надежности, придумке не пришлось. Каким-то странным, далеко не героическим образом погиб в офицерском казино один из руководящих чинов оккупационной полиции, эсэсовский полковник Грейфельд;