Сибирские огни № 08 - 1979

— Да? — сразу заинтересовался он.— По какой же причине, если мне будет раз­ решено осведомиться? — Летом сорокового года у нас случились серьезные разногласия с отцом. Я не одобрила некоторых его действий, и он... Словом, как ни печально признаться, отец указал мне на дверь, Межгайлис снова склонил свою голову с замысловатой прической на два пробо­ ра, на этот раз демонстрируя скорбь. — Слышал, мадмуазель Бирон, слышал. Весьма печальное заблуждение такого крупного врача и умного человека. Яркий пример того, что интеллигенту нечего де­ лать в сфере политики. И добавил то, что мне так хотелось от него услышать: — Считаю своей священной обязанностью предоставить вам кров и пищу, мад­ муазель Бирон. Но...— Он предостерегающе поднял палец. — Только после того, как вы зарегистрируетесь у квартального уполномоченного и получите его письменное разрешение. Прошу меня понять и простить: время такое! — Само собой разумеется, господин Межгайлис. Я вам чрезвычайно призна­ тельна, мне. так хочется побыть немного с Дашей. А потом я найду и жилье и работу. Он опять поднял палец: — Не торопитесь, мадмуазель, не торопитесь... Визит к квартальному уполномоченному, кривоногому толстячку-бодрячку в ко­ ричневой фашистской рубахе, прошел благополучно. Рассказ мой он выслушал молча, все время словно ощупывая меня своими болезненно часто помаргивающими подозри­ тельными глазками. Однако мои документы его вполне успокоили, особенно слово «фольксдойче» в графе, где указывалась национальность. Он нацарапал несколько ко­ рявых строк, расписался, пришлепнул печатку с номером и подал мне: — Живите! Будто он разрешал мне не временное проживание у зубного врача Межгайлиса, а даровал самую жизнь. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. Очень скоро выяснилось, что господин Межгайлис вовсе не бескорыстно пред­ ложил «кров и пищу» несчастной беженке. Его чарующего радушия хватило ровно на один вечер, когда он пригласил меня на совместный «стакан чая» в своей роскошно обставленной гостиной. Уже на другой день Межгайлис спросил меня, впрочем, очень душевно, не соглашусь ли я, хотя бы на короткое время, стать его помощницей. — Ради бога, если только смогу. — У меня сейчас уйма пациентов. То и дело звонки у двери, а Дарья Тимофе­ евна, сами видите, просто не в состоянии... Если бы вы могли последить за этим. И еще за порядком в приемной. Конечно, я согласилась и день-два находилась в доме на положении полугостьи- полуприслуги. Ну а затем... Затем я незаметно соскользнула еще на одну ступеньку ниже и превратилась в обыкновенную горничную. Межгайлис уже не приглашал меня больше «на стакан чая». Властным голосом он отдавал короткие распоряжения: — Вера, уберите в приемной! — Сбегайте за зубным техником, да поживее!.. И все только за «кров и пищу». Впрочем, меня и это устраивало. Было приказано затаиться и ждать, пока ко мне не явятся с паролем. Пароль не потребовался... Однажды в отсутствие Межгайлиса позвонили, у парадной двери. На пороге стоял статный блондин в форме немецкого железнодорожника и с небольшим чемоданчи­ ком в руке. — Господина доктора нет дома... — Зн аю !— перебил он меня, улыбаясь.— Господин доктор сказал вам, что от­ правился в германский госпиталь, а на самом деле он шныряет по черной бирже в поисках левого золотишка... И только тут я его узнала. Фридрих Ассельдорф, мой боевой товарищ чуть ли не с первых дней пребывания в лесах под Псковом. В партизанском отряде его называли