Сибирские огни № 08 - 1979

ты говоришь — чепуха. Почему? Ведь в организации многие так и считали: продался Ванаг. — А я в это время работал в подпольной типографии. С твоего, между прочим, благословения. Трудно было не заметить, как я уязвлен. Но Пеликан не замечал. Или делал вид, что не замечает? — Все равно. Но другие этого не знали. Они могли думать, что ты очень ловкий малый. Некоторые потом так и спрашивали: «Как же он смог выкрутиться?» Даже в органы писали. — А я бы и не смог выкрутиться. Меня бы сразу раскрыли. Как только устано­ вилась Советская власть, так бы и раскрыли. Ты же знаешь: у нас в городе охранка ничего уничтожить не успела, вся документация попала в наши руки. — Опять верно! И опять-таки не до конца!— Пеликан, сцепив пальцы, легкими неслышными шагами размеренно ходил из угла в угол.— Вот, предположим, такое об­ стоятельство: за несколько дней до конца Ульманиса твое личное дело с какой-то целью было направлено в Ригу. Скажем, затребовали из управления политической полиции. Тогда что? Я молчал. Мне очень не нравилось все это, и прежде всего то, как Пеликан со мной говорил. На что-то он меня наталкивал, куда-то вел меня с завязанными глазами, А я так не хотел — вслепую. Мне казалось, я имею право знать, по какому пути мне предлагают идти. Может быть, раньше, в подполье, в условиях строжайшей конспира­ ции, Пеликан, как руководитель, как более опытный товарищ, имел право требовать от меня слепого подчинения. Но теперь, когда я прошел фронт, повидал столько смертей и сам не раз бывал на краю гибели, теперь мы полностью сравнялись с ним во всем. Разговор между нами мог идти только на равных. — Знаешь, Пеликан,— .произнес я после долгой паузы,— это ведь у тебя не прос­ то беспочвенная фантазия. Я понадобился тебе не для абстрактных рассуждений, а скорее всего для совершенно реального дела. А раз так — нечего ходить вокруг да около. Веришь мне — выкладывай напрямик все как есть. Не веришь или сомневаешь­ с я — давай лучше свернем этот бесполезный разговор. На его четко обозначенных скулах дернулись желваки. — Если бы я в тебе сомневался, то не стал бы тянуть сюда за столько тысяч ки­ лометров. — Тогда говори в открытую. Опять возникла пауза. На этот раз молчал не я — Пеликан. — Хорошо, пусть будет в открытую,— наконец сказал он.— Только предвари­ тельно скажу еще несколько общих слов. Наверно, я плохо умею убеждать. Но, про­ шу тебя, пойми и поверь мне, что речь идет о деле очень большой важности. О таком деле, что для его успеха я, не раздумывая, кладу в залог свою голову. Итак, с одной стороны, моя твердая уверенность в человеке, которого я привлекаю. С другой сторо­ ны, если она, эта уверенность, не оправдается — моя голова. Вот почему я обратился именно к тебе, Арвид. Разумеется, ты прав: человек имеет право сначала конкретно знать, о чем речь, а потом уже решать. Обычно так и поступают. Но только не в этом случае. Тут дело исключительное, и согласиться или отказаться ты должен до того, как узнаешь суть. Так что решать нужно сейчас. Пеликан остановился, несколько раз глубоко, с шумом вздохнул — у него еще в довоенное время было не в порядке с легкими. — И еще об одном подумай, прежде чем скажешь «да» или «нет»,— продолжал он, отдышавшись.— Где мне найти другого такого человека, за которого я спокойно могу положить в залог свою голову? И последнее: время не ждет. Еще месяц — дру­ гой, наши возьмут Ригу, и будет уже слишком поздно. Конечно, это не твоя забота, а моя работа. Но, пожалуйста, взгляни пошире, прошу тебя. Все по-прежнему оставалось туманным и неопределенным. Более того, возникли новые неясности и вопросы. Ну какая, к примеру, могла существовать связь между предстоящим освобождением Риги и нашим сегодняшним разговором? И тем не менее из слов Пеликана я уяснил твердо: ему нужен именно я. Нужен для чрезвычайно важного дела. И, поняв это, я уже не мог ему отказать.