Сибирские огни № 08 - 1979

подпольщики, соратники по борьбе. Ну как тут не обнять друг друга, не поцеловаться на радостях? Но что поделаешь: у латышей не принято горячо и открыто проявлять свои чувства. — Значит, вранье! То, что тебя убили... — Не совсем. Убили. Только не меня. Другого товарища. Интенданта из Москвы. Но ехал он в моей машине, обличием мы тоже немного схожи. Вот они и решили, что прикончили меня. Ну, а мы не стали их разочаровывать. Так что я по-прежнему числюсь в убитых. И, конечно же, больше не Пеликан. Озолин Иван Петрович. Это тоже была новость. Настоящая фамилия Пеликана Паберз. Андрис Паберз. Сели за чай — на этом, как хороший хозяин, настоял Глеб Максимович, Пеликан пил молча, сосредоточенно, изредка окидывая меня непонятным загадочным взгля­ дом. Что-то появилось в Пеликане новое, не знакомое мне по временам подполья. Он смотрел так, словно взвешивал человека на каких-то невидимых весах, назначение которых было понятно ему одному. Обряд чаепития подошел к концу. Глеб Максимович стал торопливо собираться. — Я пойду, проветрюсь. Вы сами тут хозяйничайте. — Нет, Глеб Максимович, останьтесь, пожалуйста,— попросил его Пеликан.— Нам необходим свидетель. Свидетель? Какой еще свидетель? Для чего он собирается говорить со мной при свидетелях? Пеликан начал из такого далека, что хоть я мысленно и пытался, но никак не мог увязать этот его рассказ со срочным вызовом меня из Сибири в Москву. Сводилось все кратко к следующему. Когда освободили от немецких фашистов Киев, вдруг потянулись чьи-то щупальца к одному видному украинскому ученому, за­ маравшему себя тайным сотрудничеством с оккупантами. Причем потянулись, к удив­ лению, не от гитлеровцев. Странным образом оказались причастными к этому неко­ торые разведывательные органы союзников, ну, например, та же маститая английская «Интеллидженс сервис». Откуда узнали англичане о сотрудничестве ученого с фа­ шистскими оккупантами? Каким путем попали к ним компрометирующие его доку­ менты? Почему они не поставили в известность о преступлении ученого соответствую­ щие советские инстанции, а попытались сами нащупать пути к нему? С какой тайной целью? Все эти вопросы так и остались без определенного и четкого ответа. Как только почуяли в «Интеллидженс сервисе», что их скрытые намерения привлекли внимание советских органов, так сразу же решительно, с кровью обрубили щупальца. И все! Ничего не было! Просто почудилось кому-то! Подозрительность! Приз­ рак! Мираж! — А между тем — было! — рассказывал Пеликан.— Даже кое-какие веществен­ ные следы в наших руках остались. Правда, все доказательства косвенные, не прямые, их легко отрицать... И вдруг он круто повернул разговор: — Помнишь, ты прибежал ко мне на явку сам не свой и стал рассказывать, как тебя вербовал Штейнерт? — Ну еще бы! Когда я нарвался на засаду в доме Ковальского. ...Но при чем тут это? Пеликан словно и не слышал. — Давай-ка теперь немножечко с тобой пофантазируем. Предположим, ты ока­ зался парнем безвольным и слабым. Этакий гимназистик, случайно попавший в под­ полье. Штейнерт запугал тебя, подкупил — не знаю еще что. Словом, он тебя все-таки завербовал. Ты подписал бумагу и стал тайно работать на охранку. Трудно было уловить, к чему клонит Пеликан. Но его «фантазии» показались мне обидными, даже оскорбительными. Я не смог сдержаться и бросил довольно резко: — Какая чепуха! — Погоди, ты не возмущайся, не взрывайся. Я же сказал: просто фантазия, сво­ бодный полет мысли. Так давай же пофантазируем спокойно и без всяких обид. Вот