Сибирские огни № 08 - 1979

Я направился к выходу. И чуть было не сделал ошибки. Он бы тогда получил основания. Меня стукнуло в последний момент, когда я открыл дверь и уже даже занес ногу через порог. Прикрыл дверь снова, обернулся. Штейнерт смотрел на меня в напряженном ожидании. Как он жаждал моего просчета! — Что еще? — Да ботинки мои! Совсем забыл о них со всей этой катавасией. О гляделся в поисках куска оберточной бумаги. Ничего не было, ни бумаги, ни газеты. Подошел к стене, оторвал клок обоев, аккуратно завернул ботинки. Штейнерт молча ждал. А я не торопился. Ничего охранке теперь мне не сделать. Пусть позлится, пусть себе злится! Пусть хоть лопнет от злости! ...Три дня ходил я только одним маршрутом: квартира — типография, типогра­ ф и я— квартира. На четвертый день рано-рано утром, когда еще спят даже шпики и собаки, приняв все меры предосторожности, пробрался к Пеликану и сообщил ему, где чемодан с листовками. К тому времени его по моему поручению уже забрал у мумии один верный человек из сочувствующих. Потом рассказал подробно, как меня вербовали. Угластое худое лицо Пеликана за те дни, что мы не виделись, пожелтело и осу­ нулось еще больше. Под глазами синими крыльями залегли глубокие тени. Шли аресты, в организации возникала брешь за брешью. Латать их не хватало ни време­ ни, ни сил. — Лисьи ходы! — Пеликан, озабоченно морща лоб, вышагивал из угла в угол.— Не так он прост, Штейнерт! Вербовать он тебя и не собирался, он знал, что ты не за­ вербуешься, это ясно. Какой-то трюк. Но какой? Сбивал с толку?-Запугивал, путал? Чтобы ты сказал нам — мне, другим? Внести смуту, беспокойство, неуверенность?.. А ты напугайся! — вдруг повернулся он ко мне, очевидно, что-то надумав,— До смерти напугайся! Притаись! Рви все связи! Сразу! Все до единой! Ничего никому не объясняя!.. Понял?.. . У меня екнуло сердце: — Надолго? — Надолго. Завязывается тут у нас один новый узелок... Так я попал в подпольную типографию, вновь организованную вместо прежней, провалившейся. А бывшие товарищи по ячейке стали от меня отворачиваться при встрече. Они считали, что я струсил и позорно отошел от борьбы. Даже Вера... Что поделаешь? Приказано было рубить все концы. НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ я проснулся по нашим понятиям рано: часы на какой-то из ближних колоколен били шесть. Что ж, начинаю привыкать понемногу к местным условиям. К тому времени, когда настанет пора уезжать из Вены, в четыре часа утра я уже свободно смогу садиться за завтрак. Инга тоже не спала, и это удивило меня куда больше, чем собственное раннее пробуждение. В кабинете поскрипывал паркет, ко мне в спальню долетал шелест страниц. Инга, по всей вероятности, инспектировала богатую хозяйскую библиотеку. _ И снова, как вчера, раздался телефонный звонок. Только звонили не по внут­ реннему, а по городскому телефону, упрятанному в допотопный декоративный ящик. __ Сердечно приветствую вас с поистине добрым утром, господин профессор. Говорит ваш знакомый. Смею надеяться — узнаёте? Отто Гербигер, библиотекарь. По каким-то соображениям он не хочет себя называть. — Конечно! __ Я со специальным намерением звоню вам не из дома, а из уличного авто­ мата. И все равно... Когда рядом на службе такая внимательная пара коллег, нельзя быть ни в чем безнаказанно уверенным. Вы меня, надеюсь, понимаете?