Сибирские огни № 08 - 1979

крохотный филателистический магазинчик, с дряхленьким хозяином которого мы были добрыми приятелями. В отличие от многих других владельцев подобных мага­ зинов, типичных стяжателей и спекулянтов, он был настоящим коллекционером, знал и ценил марки и получал радость, когда удавалось помочь какой-нибудь редкой мар­ кой такому же одержимому собирателю, как и он сам. Магазинчик оказался на своем старом месте, на узенькой улочке, в доме с облу­ пившимися лепными змеями вдоль карниза, держащими в зубах щит родового герба. Та же вывеска «Почтовые марки» над входом. Та же скромная половина витрины с филателистическими новинками в целлофановых конвертах; вторая часть витрины, отделенная перегородкой, уставлена фарфоровыми статуэтками — рядом помещает­ ся такая же крохотная антикварная лавка. Та же узкая дверь с истертым каменным порогом. А вот и новшество: за стеклом двери броская табличка с надписью: «Коллек­ ционирование почтовых марок — лучший вид капиталовложения» И ниже таблица, показывающая, как подскочили цены на марки за последние несколько лет. Я толкнул дверь. Негромко звякнул колокольчик, опять-таки как в то далекое время. И звук у него был тот же: тонюсенький, жалобный. У меня возникло фантасти­ ческое ощущение, что время повернуло вспять. Сейчас шевельнется легкая кисейная занавеска, отделяющая торговое помещение от служебки, и появится сам хозяин, сгорбленный, седоголовый, с постоянной доброй улыбкой. И занавеска действительно шевельнулась. Но человек, который вышел из-за нее, очень мало походил на моего знакомого. Средних лет, крутой, с залысинами лоб, пус­ той левый рукав пришпилен к легкой летней куртке. Он бросил на меня быстрый изучающий взгляд поверх массивных роговых очков. — Добрый день! Что господину угодно? — Собственно...— Объяснить было довольно трудно, Я и сам толком не знал, чего хочу.— Видите ли, я был знаком с хозяином... — С хозяином? Простите, но не имею чести вас знать. — Я имею в виду — с прежним,— поторопился уточнить я. — С каким именно? — Во взгляде мелькнула совершенно откровенная ирония.— Наше предприятие существует ровно девяносто лет. За это время сменилось шесть владельцев. Я седьмой по счету. — Вероятно, с шестым. — С моей покойной женой? — О , простите! Тогда, наверное, с пятым. В конце сороковых. — Значит, с ее отцом. Он был владельцем предприятия с ,девятьсот десятого по пятьдесят второй год. Наступило неловкое молчание. Я уже не рад был, что зашел. Старичку еще тог­ да подходило к восьмидесяти. Ну неужели действительно можно было подумать, что он жив! Хоть бы этот однорукий догадался предложить посмотреть филателистические новинки! Но он, вероятно, не видел во мне клиента и молча буравил взглядом. — Вы латыш !— вдруг произнес он облегченно, будто, наконец, решил слож­ ную, не дававшую покоя задачу. — Да,— поразился я.— Как вы определили? — Старик часто рассказывал о вас. Я как раз тогда вернулся из русского плена.— Он показал головой в сторону пустого рукава.— Меня там долго таскали по всяким госпиталям; рана-то оказалась с гнильцой. Я вас всех ненавидел, а старик твердил и твердил о своем латыше оттуда. Вы как-то уезжали к себе в отпуск и привезли ему оттуда сигареты. Нет, не сигареты... Как это называется? Картонная коробка со всадником на фоне гор... — Папиросы... Что-то не припомню. — Зато я хорошо запомнил. Он сам был некурящий, старик, отдал мне. А я му­ чился: этично ли курить папиросы, подаренные врагом? Мучился, пока не выкурил все. Потом перестал мучиться. •— А с ненавистью как?