Сибирские огни № 08 - 1979

когда о возвращении нечего будет и ду­ мать? Мурманск в таком же положении, как и Архангельск. Что за резон Северному пра­ вительству разгружать там пароход, в трюмах которого товары из портовских складов? Скорее всего в Мурманске к ним добавят еще и — за рубеж! Экипажу рас­ чет, а пароход с товарами на сотни тысяч рублей — офицерам... Вот почему рейс в столь позднее зимнее время, вот почему выход в море был окружен тайной. Среди белого дня уводят пароход, на глазах все­ го честного люда воруют у России! Надо что-то делать! Но что? С одной стороны,' экипаж, не особенно понимаю­ щий друг друга, со всех концов России народ, да и не только. России— шести на­ циональностей. А с другой — вооруженные офицеры и флотские командиры. Как дать в Архангельск весточку? Как сообщить о тайных планах белых и пути «Соловья Будимировича»? По радиотеле­ графу? К нему не подобраться. Без разре­ шения капитана и слова не передадут. А телеграфист с кочегарами знаться не станет — аристократ! От мыслей голова как перегретый котел. — Слушайте, кочегары,— обратился Ва­ силий к товарищам.— В Англию нас уго­ нят. — В Англию? — безразлично переспро­ сил Яо Шен, которого перекрестили в Якова. Он не знал, где находится такая страна. Англичан знал. Полно их было в Архангельске, а осенью прошлого года вдруг все исчезли.— Далеко Англия? — Скажешь тако! — встрепенулся Сер- гунчиков, посыпал скороговоркой: — Че там делать? Без нашего согласия не имеют ни­ каких таких правое. Че мне Англия? — Чего, чего... Соображай. Белякам, как ни крути, со всех сторон гибель. Вот и по­ бегут к благодетелям. Раскумекал? — убеж­ дая Сергунчикова, Василий сам укреплялся в своем предположении. — Эвона какие д е л а ...— распалялся Иван.— Ух ты, гады, чего замыслили! В Мурманске на железку и — домой. — Если отпустят,— у Захарова дерну­ лись кверху брови.— Только и пароход бро­ сать никак нельзя. — Тогда благороднее за борт, и — об­ ратный курс! — Нас сколько? Ты, да я, да вот Яков. А как остальные? — усомнился Захаров.— Первое дело — весточку дать в Архан­ гельск. Второе — всем обрисовать, к чему дело идет, а потом сообща и решать. — Как бы поздно не было... Так ничего и не решив, только растре­ вожив души, передали вахту, пошли в куб­ рик, поели каши и завалились на койки. На пароходе настороженная тишина. Ни шагов, ни голосов. Только гул котлов. Ка­ залось, все оставили пароход, забыв о кочегарах. ...«Соловей Будимирович» не двигался в мозаичном поле, составленном белыми и черными фигурами, изо льда и воды. Стек­ ла иллюминаторов залепило снегом. Но это никого не волновало. Спокойствие и уверенность капитана Рекстина передались всей команде. Захарова беспокоил не ледовый плен,— иное: как проверить догадку о рейсе за рубеж? У кого? Из команды правду мог знать только капитан, из пассажиров — только офицеры. Как к ним подступиться? Ломал голову. Лисовский? Лишь с ним сталкивала судьба. Только не дурак он, не скажет ничего. Поговорить со стюардом, обслуживающим пассажиров верхней па­ лубы? Ему достаточно фразу услышать за обеденным столом, слово, чтобы понять, что к чему. Стюард Ян Сторжевский, поляк, немоло­ дой, грузноватый, с пышными красивыми усами, пользовался расположением пасса­ жиров. В нерабочее время пан Сторжевский, в черном пальто с бобриковым воротником и котелке, похож если не на премьер-ми­ нистра, то на одного из первых чиновни­ ков при такой особе. А при исполнении — в белой полотняной куртке — так сгибает­ ся перед клиентами, словно у него нет позвоночника, а услуживать для него наи­ большее счастье. На пароходе, как и в обществе на суше, своя иерархическая лестница. В самом ни­ з у — кочегары, палубная команда повыше, а стюарды, телеграфисты, рулевые и вов­ се у самого верха. Неудивительно, что, зная Сторжевского в лицо, Захаров ни разу с ним не разговаривал. Сергунчиков предложил: ф — Не велйка птица! Затрепыхается — по шеям недолго. Яков молча покачал головой. Он сидел на койке, поджав под себя ноги. — Хитрось надо. Хитрось. Хитрось. — Какая там хитрость? У нас по-просто­ му. Под нос поднести,— Иван показал огромный кулачище.— Понюхает, и будь здоров! — Давай записка,— предложил Яков.— Пойду разведка, посмотрю человека. Моя глаз оСтрый. — Какую записку? — не понял Захаров. — К нам прийти или в другое место. Не надо ушата холодный вода. Записка луче будет. Не совсем растеряеся.— Яков со­ скочил с койки. Захаров не стал возражать. Достал кло­ чок бумаги. Царапая огрызком карандаша, повторял вслух: — Надо встретиться... переговорить по важному делу. Зажав в кулаке записку, Яков бросился из кубрика. Вылетел на палубу — морозом охватило, будто в настывший железный короб попал. Яков на пароходе не первый год, но знает только одну дорогу — в кочегарку. В верхних каютах ему бывать не доводи­ лось. Он мог бы пройти к ним, не выходя на палубу, но боялся запутаться во внут­ ренних переходах. И вот, выскочив, увидел льды, группу людей на носу парохода, яр­ кий прожектор на капитанском мостике, а над головой — бездонной глубины черное небо, усыпанное крошевом звезд. Яков поежился и юркнул в соседнюю дверь.