Сибирские огни № 08 - 1979

Дети были уже наготове— умытые, наглаженные, причесанные, при бантах. По команде Евсеича воспитательницы навели на них последний лоск— вытерли всем носы одним большим платком и расставили сна­ чала всех вместе, потом небольшими группами по три и по четыре. Ев- сеич, мельком глянув на группу, одним движением придавал вид непри­ нужденности вылупившимся в аппарат малышам: у того положит ручон­ ку на плечо соседа, другому нагнет головку, третьего посадит, четвертому сунет игрушку. Словом, сразу было видно— мастак. Вечером мы развели проявители-закрепители и устроили в одном из двух, разумеется, бездействующих, туалетов нашего вагона фотола­ бораторию. У Евсеича обнаружился изрядный запас пленок, химикали- ев и фотобумаги, складной увеличитель в чемоданчике и даже красный фонарь. — Прихватил, понимаешь, на случай. В жизни надо быть ко всему готовым, дружок. Я у себя дома тоже начал заниматься фотографией, поэтому с удо­ вольствием взялся ему помогать. Печатали мы до половины ночи. Скло­ нившись под увеличителем в красном свете фонаря, Евсеич ни с того ни с сего завел пластинку в адрес Шигонцева, но получалось, будто он оправдывается: ’ — Наш начальничек подзуживать мастер, ты бы, говорит, еще ва­ ленки прихватил. А чего ж тут такого, и валенки могут пригодиться. Доб­ рый запас спину не тянет. Я всю жизнь на колесах, так что же, всю жизнь без комфорта? А он шапку в охапку— и готов. Ну ладно, если та­ кой спартанец,— живи как знаешь, ничего не имею против. Только зачем же других на свой аршин мерять? Ты не подумай чего такого, Шигонцева я уважаю— работник. Но характер, характер... Назавтра в обед Евсеич сбегал в садик, отдал фотографии, а вече­ ром вручил мне помятую потную пятерку: — Держи, дружок. Заработал, покупай конфеты. Твоя доля. Я попытался отказаться, говорил, что мне было просто интересно пе­ чатать с ним, что деньги мне ни к чему, у меня есть на конфеты, но он не стал слушать: — Заработал—получай, какие тут разговоры! Целую неделю Евсеич был для меня чуть ли не кумиром. Восхища­ ло его умение вольготно ипразднично работать, его способность устроить­ ся в любой обстановке и всюду чувствовать себя дома. Эта потная пя­ терка как-то сразу низвела его с небес на землю. Видимо, почувствовав неладное, Евсеич назавтра же прихватил аппарат на работу, и мы время от времени фотографировали пейзажи «для души». Фотографировал в основном я, а он давал советы. Судя по негативам, пейзажи получи­ лись, но отпечатать их мы так и не успели— вернулись Шигонцев с Пет- рухой. Шигонцев приехал взвинченный, взъерошенный. — Ну, мужики, и была же нам выволочка! Представляешь, Евсеич, Аркаша, милейший Аркаша, кулаком по столу стучал. Срываем сроки. Москва затребовала смету, а какая тут смета, если ни у шубы рукав. Са­ ми прочесались, а мы теперь что? Виноваты. Приказано форсировать, а первые станции немедля сдать на обсчеты. Чуешь, чем пахнет? Евсеич поморщился. — Как не чуять. Но ты бы объяснил Аркаше: рабочих нет, с кем форсировать-то? Вот и пусть там думают. Шигонцев безнадежно махнул рукой: — А то не объяснял! У них же один ответ: вы начальник партии, вы и решайте на месте. А с нашими окладами как раз решишь! Он, понима