Сибирские огни № 08 - 1979

Но искупаться нам так и не довелось— Шигонцев гнал ход за хо­ дом, и каждый ему хотелось закончить непременно в тот же день, а я все еще давал много лишних точек. Так мы и работали— начинали в семь, возвращались уже затемно, и на обратном пути я дремал на ходу, спо­ тыкаясь о шпалы. Шигонцева вызвали в город. Петруха уехал с ним «утрясать личные дела». Я перешел в распоряжение Евсеича. Евсеич не спешил, не гнал, работал шутя, вроде бы вразвалочку — иначе он и не умел, а сделать мы успевали ничуть не меньше. В первый день мы снимали дальние окраины станции, и обед прихва­ тили с собой. Уже в одиннадцать Евсеич «снялся с точки», скидал все имущество иод куст черемухи на берегу прохладной звонкоструйной ре­ чушки, разделся до трусов и посоветовал: — Ну, дружок, отдыхай. В работе главное— расслабиться. Да со­ бирай костерок, сейчас ушицу сварганим, так-то оно лучше будет. Он вообще не умел приказывать, только советовал, и то вроде бы стесняясь. Я воспринял его совет как шутку —у нас не было ни удочки, ни крючков, ни котелка, да и речка, вброд по колено, казалась совсем не подходящей для рыбалки — и завалился в тень подремать. Вскоре ме­ ня разбудил заманчивый аромат ухи, булькающей над крохотным кос­ терком в плоском солдатском котелке. Мокрый и взъерошенный, Евсеич стоял на коленях над своей походной сумкой и причитал: — Вот так промашку дал! Сто лет не бывало— лавровый лист за­ был! Можешь себе представить: человек идет на работу — и лавровый лист забыл. Непостижимо! Потом я много раз убеждался — это была удивительная сумка, не­ что среднее между волшебной шкатулкой и скатертью-самобранкой. «Единственный мой трофей за всю войну,— говорил Евсеич.— Умеют же немцы...» Невелика, только-только котелок входил в основное отделение, из потертой коричневой кожи, с ремнем через плечо, легкая и ловкая — но чего только не ухитрялся извлекать из нее Евсеич! Помимо котелка в ней всегда лежали три-четыре картофелины, ма­ ленькая, со сливу, луковка, соль и перец, жестяная коробочка с крючка­ ми, поплавками, мушками, грузилами И леской, пластмассовая баночка с леденцами, которые Евсеич время от времени сосал, чтобы не курить, туго свернутая плащ-накидка на случай дождя, шерстяные носки, завар­ ка чая, веревочка, иголка и нитки, кусочек мыла, с десяток самых ходо­ вых лекарств и даже аварийный флакон спирта. Каким чудом все это вмещалось в сумку, оставалось секретом Евсеича. Вот и сейчас у куста стояло свежесрезанное удилище с красным по­ плавком-пробочкой и нелепо-яркой мушкой, над костром висел котелок, а рядом, в тени, была расстелена плащ-накидка. Много раз извинившись, что без лаврового листа и уха не уха, Евсеич пригласил меня к столу. Как он сумел за каких-то пятнадцать-двадцать минут изловить в этой речушке шесть небольших харюзков, гоже осталось для меня тайной. По моему глубокому убеждению, даже теоретически, на такую мушку никог­ да ни одна рыбешка не клюнет. Позднее, когда Евсеич доверил мне свою снасть, я убедился в этом практически. А у него клевала, и клевала без­ отказно! Итак, мы расположились на обед, разложили на газетке наше обыч­ ное: хлеб, сало, огурцы, сахар. На подернутой дымком поверхности уши­ цы плавились крохотные блестки жира. Дух от нее исходил сногсши­ бательный Евсеич откуда-то из внутренностей робы извлек ложку и начал хлебать, дуя на уху, фукая и обжигаясь. Я смотрел на него рас­ терянно.