Сибирские огни № 07 - 1979

— Мам, я, конечно, последний паразит, прости, родная, но пойми — иначе я про­ сто не мог! Не мог — и все! У меня все честно, по совести, клянусь. Потом расскажу подробнее... Как он (кивок в сторону отцовского кабинета)?.. Не спит? Туча? Ураган цунами? — Неужели же спит...— вздохнула мать и зажгла газ, загремела кастрюлькой.— Ешь и иди объясняйся. Слышал ведь, что ты явился. Да не хорохорься, винись, бро­ дяга. Это ж надо: три года его ждали, а он — на тебе! — явился и сразу — ка^ сквозь землю. Где был-то? Девчонка, что ли? — Потом, мама, потом... Егармин уже яростно поглощал любимый свой винегрет — похрустывающий, соч­ ный, много капусты и лука, с подсолнечным маслом. Настоящие матери ведь не просто ждут, но и готовят то, что любит их пусть грешное, но родное чадо, а кто там еще сомневается, что у него настоящая мать? В кастрюльке на газе уже, конечно, начинали поуркивать, тарахтеть, вообще — подавать признаки жизни звуком и вкусным запахом, опять же излюбленные Сашины голубцы с перетертым мясом, рисом и лавровым листиком — ах, мама, мама, стоит ли сегодня твоих забот этот действительно непутевый бродяга, проведший сутки в го­ стинице с замужней женщиной? Мать выключила газ, вздохнула и вдруг поерошила сыну волосы. — У, шалопут. Драть бы тебя в три ремня. Ну, я ушла, голова побализает. Спо­ койной ночи. И тихо, как-то почти воздушно, как умела только она, исчезла из кухни, притво­ рила за собой дверь. Своей семьей втайне Егармин вообще-то немного гордился. Нет, жилось им не- ' богато: пятеро детей, родители — учителя, а в школе, как известно, ни «чаевых», ни «комиссионные» к зарплате не полагается. Но жилось дружно, как-то чисто и спокойно. Тихая, мягкая, домовитая мать во всем главном слушалась отца, который был по ха­ рактеру кремень, не пил и, считая себя педагогом по призванию, воспитывал семью в некоем «егарминско-спартанском» духе. Главной отцовской заповедью был почти фанатический культ труда. Сам вырос­ ший в многодетной и работящей шахтерской семье, отец всегда вставал в семь, тру­ дился до позднего вечера и этого же требовал от своих детей. «Сделай все сам, а если не можешь, хоть в чем-то помоги взрослому», «Минимум часа два з день от­ дай семейно-полезному труду»,— эти и подобные законы отца маленькие Егармины усваивали, едва начинали ходить и говорить. Саша, например, уже четырехлетним карапузом мыл вместе с матерью для супа картошку, пыхтя и запинаясь, скатывал в рулоны половики, мел детскую комна­ ту и т. д. — Не мучай его, пусть отдохнет, поиграет, ведь совсем маленький еще! — засту­ палась, бывало, за ребенка сердобольная мать, но отец был неумолим. __ Маленький? И разве это мука? Здоровый, крепкий парнишка — он даже не запыхался, посмотри, не вспотел. Да он перекопает и эту грядку (в их загородном са­ ду) так, шутя, в свое удовольствие! Вранье и всякое сомнительное ловкачество отец ненавидел люто и искоренял беспощадно. Доходило до смешного: однажды он в великой ярости швырнул в окно дефицитную курицу, которую мать достала в столовой через знакомую повариху тетю Тоню. — С черного хода взяла?! Из тарелок у людей воруете вместе с тетей Тоней?! — Я ж для ребятишек, Паша... — 8 магазине надо покупать для ребятишек, вместе со всем народом. Нет ниче­ го в магазине — кашу вари, капусту и картошку, а с черного хода не смей! Заставлял отец всех детей заниматься физзарядкой, приучал любить животных; вечно у Егарминых жили всякие хомячки, щенята, ежи, за которыми ухаживали толь­ ко дети. Словом, скучать и бездельничать не дазал и хотя иногда бывал жестковат — на него обижались и даже плакали,— но своего добился: семья у Егарминых была дружная, уравновешенная. , 7 Сибирские огни № 7