Сибирские огни № 07 - 1979

И до того от этого ласкательного имени растерялась, что остальное уже расслышать не могла, потому что одно слово «Аннушка» заслонило, заглушило, подмяло под себя все остальные звуки, как заглушают их литавры в оркестре. «Аннушка»! До чего хорошо он придумал ее наз­ вать! Так даже мама с папой не называли. Они говорили «Анечка». Еще — «Нюточка». А вот «Аннушка» — это один только Антон Николае­ вич мог придумать. ...— Согласны? — все-таки пробилось к ней наконец слово, требую­ щее ответа, а на какой вопрос —неизвестно. — На что согласна? — с испугавшей ее самое игривостью переспроси­ ла она, со страхом ожидая в ответ хорошо ей знакомого похолодания в его пока еще вопрошающих темно-серых глазах. Однако (сейчас она ни­ чего, кроме его глаз, не видела) они не похолодали вовсе, а в тон ее лег­ комысленной игривости залукавились: — Похоже, винцо-то мне крепкое в Столешниковом подсунули, не поглядели на мои седины... — И правда,— обрадовалась Анна Константиновна такому просто­ му объяснению своей невнимательности. Призналась: — Я вообще ни к какому вину не привыкла... Вы уж извините. — Помилуйте, вам очень даже к лицу, — заверил он. — Приятно смотреть на женщину, когда она вот такая... — Какая? — с шутливой предупредительной угрозой, сама себя не узнавая, перебила она, чтобы он не позволил себе дерзость, какой она, впрочем, всерьез от него не ждала. На всякий случай. — А вот такая — как воробышек, взъерошенная. Она невольно поднесла руку к голове и этим жестом рассмешила Ан­ тона Николаевича. Он, Смеясь, запустил пальцы в ее волосы и растрепал их... Не успела Анна Константиновна прийти в себя от этой новой неожи­ данности, как почувствовала свою голову прижатой к его груди... Она не отстранилась и не прижалась сильней, чем он сам ладонями прижимал, а замерла, проглотив подступивший к горлу комок, удерживая себя, что­ бы не расплакаться расслабленными и счастливыми слезами. К ее облегчению он, словно опомнившись, разжал ладони, сел ря­ дом с ней на стул, заглянул в лицо: — Так как же, Аннушка, поедем? — Куда поедем? — едва выговорила она. Он, умница — какой же он, однако, тонкий и чуткий! — заговорил с прежней шутливостью (и тем самым дал Анне Константиновне прийти в себя)- — Я, мадам, имел честь предложить вам завтра выезд на лоно при­ роды и теперь пребываю в надежде на ваше снисходительное согласие. — Отчего же не поехать? —с радостной готовностью отозвалась она.— Куда только? Сыро в лесу еще. — Найдем где посуше. Его уверенность — в своих словах, поступках, намерениях —тоже подкупала. Она нисколько не походила на глупую чванливую самоуве­ ренность, а была привлекательным признаком мужской силы, не утерян­ ной Антоном Николаевичем с годами. Таким сильным мужчиной в детстве казался Анне Константиновне отец. Чудилось —что бы ни случилось, отец отыщет выход, какой вопрос ни возникнет, найдет на него ответ. За отцовской спиной она девочкой жила защищенно, но длилось это до тех лишь пор, пока ей приходилось смотреть на него задрав голову. Став немного постарше, открыла, что и он, как и она, тогда еще подросток, беспомощен перед жизнью и перед людьми, что не он сильней всех на свете, а почти все —сильней его. Антон Николаевич побыл еще полчаса, которые они провели в не­ значительной беседе о том о сем, а под конец условились встретиться