Сибирские огни № 07 - 1979

витыми ему определенной социальной сре­ дой, олицетворяет также в себе в чистом виде и какое-то общечеловеческое каче­ ство, какую-то идею. Допустим, всеми по­ ступками Дон-Кихота движет идея добра, Гамлетом — идея справедливого возмездия, Плюшкиным — скупость, Хлестаковым — легкомыслие, Обломовым — лень и т, д. И поскольку таких общечеловеческих свойств не бессчетное количество, то вполне есте­ ственно, что с годами, по мере развития литературы, художественных типов стано­ вится все меньше и меньше. Создать по- настоящему значительный, типический ха­ рактер сейчас действительно очень трудно, ибо любая колоритная фигура, вышедшая из-под пера современного автора, непре­ менно в чем-то будет повторять давно из­ вестный, описанный в литературе челове­ ческий тип... Что же тогда, спрашивается, делать нынешнему бедному литератору? Как ни странно, но выход здесь подска­ зывают сами же классики. Вот, к примеру, что говорил на сей счет И. А. Гончаров: «Общечеловеческие образцы, конечно, ос­ таются всегда, хотя и те превращаются в неузнаваемые от временных перемен типы, тек что, на смену старому, художникам иногда приходится обновлять, по прошест­ вии долгих периодов, явившиеся уже когда- то в образах основные черты нравов и во­ обще людской натуры, облекая их в новую плоть и кровь в духе своего времени». Причем, великий писатель и на практике показал, как надлежит обновлять. Резуль­ татом такого «обновления» и явился Обло­ мов — образ, без которого сейчас невоз­ можно представить не только русскую , но и всю мировую литературу. И нашим современным авторам ничего не остается, как следовать этому примеру. Кстати, лучшие писатели современности это прекрасно понимают, и здесь в первую очередь надо назвать В. Шукшина. Есть в его богатом новеллистическом на­ следии маленький рассказ «Мнение», кото­ рый почему-то до сих пор не получил достойной оценки в критике. А между тем рассказ этот, на наш взгляд, может слу­ жить наглядным пособием для ответа на вопрос: что такое современный типиче­ ский характер и какими художественными средствами его надо создавать? Рассказ начинается с того, как «некто Кондрашин, в меру полненький гражда­ нин», придя на службу, раскрыл по обык­ новению свежий номер местной газеты и сразу наткнулся там на статью своего ше­ фа. «И стал читать. И по мере того, как он читал, брезгливое выражение на его лице усугублялось еще насмешливостью». Не в силах сдержать негодования, Кондрашин приглашает к себе в кабинет товарища по работе Яковлева («Заходи, общнемся».) и начинает почем зря поносить шефа: «Хоть бы уж попросил кого-нибудь, что ли. Одна трескотня, одна трескотня, ведь так даже для районной газеты уже не пишут. Нет, садится писать! Вот же Долдон Иваныч-то». Как вдруг происходит неожиданное: шеф- «долдон» просит Кондрашина зайти к нему и без всяких предисловий спрашивает: «— Читали? — И пододвинул Кондрашину сегодняшнюю областную газету». И наш обличитель тут же мгновенно превращает­ ся в заурядного подхалима, заплетающим­ ся языком начинает лепетать, что статья «по духу своему, по той... как это поточ­ нее — по той деловитости, конкретности, по той простоте, что ли, хотя там все не просто, именно по Духу своему она свое­ временна. И современна». Как будто бы Шукшин не делает здесь никаких открытий, поскольку герой его не кто иной, как родной брат Молчалина. Но это именно современный Молчалин, разоб­ лаченный тоже вполне по-современному. Цитируя часто знаменитое высказывание Энгельса о том, что «реализм, помимо правдивости деталей, подразумевает изоб­ ражение типических характеров в типиче­ ских обстоятельствах», мы как-то упускаем из виду вторую часть этой формулировки, придаем меньшее значение типическим обстоятельствам. А между тем создать та­ кую обстановку, придумать такую ситуа­ цию, в которой бы сразу выявилась сущ ­ ность героя, задача тоже немаловажная, по-своему очень сложная. И, как видим, Шукшин решает ее блестяще. Конечно же, ситуация, когда шеф вызывает подчинен­ ного, чтобы спросить мнение о своей статье,— чуточку искусственна (особенно если учесть, что звонок от шефа раздается как раз в тот момент, когда подчиненный, распетушившись, разносит злополучную статью в клочья). Но это тот самый вымысел, который ка­ жется правдивее самой жизни, потому что здесь сразу раскрывается истинное лицо героя. И как уместна, как кстати здесь реп­ лика «Кр-ретины», невольно вырвавшаяся у Кондрашина после беседы с шефом! Ведь он не дурак, этот наш современный Мол­ чалин, он еще со школьной скамьи усвоил, что подхалимство унижает человека, он, быть может, даже писал в свое время со­ чинение по Грибоедову, клеймя фамусов- ское общество со всеми его скалозубами, молчалиными, репетиловыми... И на душе у него, конечно, гадко и скверно, и все- таки он вполне сознательно переступает ту грань, которая отделяет человека от холуя. Вот это и есть то самое обновление общечеловеческого типа, которое равно­ сильно подлинному художественному от­ крытию. Застольные беседы и постельные диспуты Мы все прекрасно усвоили истину: соз­ дать полноценный художественный образ можно лишь при одном условии — если раскрыть все богатство внутреннего мира героя. А чтобы раскрыть этот внутренний мир, необходимо, как известно, показать героя во всей его психологической слож­ ности, во всей полноте его мыслей, чувство