Сибирские огни № 07 - 1979

Константиновна заметила, не достелила постели, которую начала было стелить, обернулась обеспокоенно: : — С чего это? — Да так...—Наташино лицо подозрительно зарозовело.—Охота к перемене мест возникла у нас с Димкой. — Ты серьезно говорить можешь? —Анна Константиновна почув­ ствовала недоброе, разнервничалась. — Могу,—Наташа сделала над собой явное усилие и выпалила:— Уезжаем мы с Димкой. На Сахалин. Мама зовет. Вот как. При маме почти сиротой жила, без мамы выросли, челове­ ком стала, а стоило той кликнуть — готово дело, на крыльях летит. Что-то было в этом для Анны Константиновны несправедливое и обидное. I Горло сжали спазмы и сказать она ничего не могла. . — Мы не насовсем... «На сколько же?» —хотела спросить Анна Константиновна, но го­ лос не слушался. В горле лишь жалобно хлюпнуло, и она судорожно глотнула. — Нет, вы сядьте,—Наташа потянула ее за руку. Понятно теперь, отчего она сегодня такая — чересчур уж бойкая. Не знала, с какой стороны преподнести неприятную новость. Хотела как бы невзначай, чтобы поменьше больно. Что-то еще Наташа говорила, а в Анне Константиновне решительно все словам ее сопротивлялось. Не такая уж у них маленькая зарплата, люди и на меньшую живут, не пропадают, и детей заводят... И квартиру не обязательно покупать, дают же и бесплатные, почему им-то не дадут, если ребенок будет? А свет повидать можно и без того, чтобы на три го­ да уезжать... — Как другие-то живут, на Сахалин не едут? Все вам мало, все мало.., ( Наташа смолкла. Сидела, опустив голову, и пальцем водила по узо­ ру скатерти. Ей эти упреки и недовольство неприятны были; как Анну Константиновну ни жалей, а — не по праву. Но терпела, даже оправды­ валась: ума и сердца хватило понять, откуда это недовольство и попреки. И все же ей хотелось завершить йоскорей тяжелое объяснение. Сказа­ ла — на этот раз решительно: — Мы уже все оформили. Димка за билетами на самолет поехал. — Уже?! — только теперь Анна Константиновна рассталась с на­ деждой.— Значит — все? — спросила совсем упавшим голосом. Наташе стало ее жалко. Вскочила, обняла за плечи, прижалась го­ ловой к голове, щекоча Анне Константиновне шею своими легкими длинными волосами, пообещала: — Я вам часто писать буду!.. Анна Константиновна замерла, не шевелилась, боялась даже убрать с шеи щекочущие волосы, ч.тобь! подольше так побыть — голова к голове с Наташей... Молодость ушла. Как ни плохо ею распорядилась (сверстницы на­ ряжались, танцевали, кокетничали, флиртовали с мальчишками, а она удивлялась, как это все можно, как не стыдно,— бегала в МХАТ и к Вахтангову, глотала без счета книги и (избегала вечеринок, на которые скоро ее и звать перестали), как ни мало молодостью воспользовалась,— а она все равно и у нее, как у всех, была: лицо молодое, походка моло­ дая, чувства молодые. И долго жила в обманчивом молодом ощущении постоянства и застылости времени, пока вдруг не обнаружила себя в другом конце века, обернувшегося к ней чужими молодыми глазами, в которых узнала ту же прекрасную веру в неподвижность времени, то же н е п о д о з р е н и е о его коварстве.