Сибирские огни № 07 - 1979

рает артистов, умеющих петь, танцевать, быть внутренне наполненными. Театр Торского (1931— 1936 годы) назы­ вался Западно-Сибирским Синтетическим. В программе, им выпущенной, писалось: «Надо использовать все могущественные средства, заключающиеся в разных видах искусства. Синтетически собрав их, как в фокусе, театр должен пронизать наших зрителей новым ощущением действитель­ ности, ощущением громадной радости». Торский ввел ежедневные уроки ритми­ ки, пластики, пения, речи, установил очень жесткий порядок, и самоотдача актеров бы­ ла большая — идея синтетического театра увлекала, фактически при Торском устано­ вилась стабильность труппы: зачем уезжать, если в городе затеяно масштабное дело? Генеральные репетиции порой затягивались до двух часов ночи, перед началом нового сезона тоже репетировали ночами. Торский ставил драматические спектакли, лучшие из них — «Страх» Афиногенова, «Интервен­ ция» Славина, «Мой друг» и «Поэма о то­ поре» Погодина, «Оптимистическая траге­ дия» Вишневского, «Егор Булычев и дру­ гие», «Достигаев и другие», «Последние» Горького, «Волки и овцы» Островского. От актеров он добивался правды, глубины, психологической наполненности. И требо­ ваниям Торского отвечали многие. Надо сказать, что артисты в труппе Тор­ ского хорошо подобрались по планам, ф ак­ туре. Они прекрасно умели носить костю ­ мы. Сейчас, например, театр более точен в возрастной достоверности, но в то же вре­ мя кто у нас 8 Омском театре может иг­ рать барина со всем его лоском? Тогда же труднее было найти актера на роль рабо­ чего, ибо редко приходили в театр из лю ­ дей простых, будущие и состоявшиеся ак­ теры вращались в кругах «с породой». Торский любил зрелищность, мог вырази­ тельно расположить людей на сцене и уде­ лял большое внимание эпизодам, в резуль­ тате массовые сцены смотрелись живо и запоминались. В массовках занимали сту­ дентов театрального училища. Как я теперь понимаю, для Синтетиче­ ского театра Торского требовалась драма­ тургия специальная. Ее не было, и Торский обратился к оперетте — ставились «Милли­ он Антониев», «Крещение Руси» (вариант Омского театра «Богатырей» Д. Бедного), «Прекрасная Елена», «Фиалка Монмартра», «Мадемуазель Нитуш», «Корневильские ко­ локола», «Гейша», опера «Сорочинская яр­ марка». Стремясь дать массовое зрелище и в то же время научить актеров работать на любой сценической площадке, два спек­ та кл я— «Любовь Яровую» и «Марию Тю ­ дор» Торский поставил в цирке. Думаю, даже при несовершенном выпол­ нении идеи Синтетического театра, дело, затеянное Торским, могло оказаться жиз­ неспособным. Мало того, считаю, что заду­ манное Торский осуществлял успешно. Но местные газеты, в частности, критик Б. Лео­ нов, относились к театру скептически (тот случай, когда театр полон народу и все ап­ лодируют, а критику скучно). Все, что де­ лалось Торским, имело большой успех у зрителя. Но развернуться в полную силу Торскому не пришлось — Синтетический театр стали обвинять в формализме, и 12 декабря 1936 года на производственном со­ вещании работников театра решили перей­ ти к постановке только драматических спек­ таклей. Приехав к Торскому, я вошел в спектакль «Интервенция» на' роль взломщика Золот- ■ ницкого. Скоро меня взяли з армию — не­ строевым в техническую часть (у меня бы­ ло неважно со зрением) в батальон связи 73-й стрелковой дивизии, расположенной в здании рядом с театром. Поначалу на спек­ такли меня отпрашивали, а потом в театре я уже не работал, просто служил курсан­ том и через год получил должность коман­ дира отделения, но подчиненных не имел (заведующий хозяйственной частью баталь­ она называл меня и других «генералами без солдат»). Через два года службы в армии вернул­ ся в театр. Играл много. В спектакле «Лес» — Карпа, в «Аристократах» — солда­ та, которому вручают оружие (маленькая роль, как и все, что мне давали, но в театре говорили: «Актер, играющий солдата в спектакле Таирова в Камерном театре, вы­ зывает бурю аплодисментов» — и это меня вооружало). Любая роль казалась значи­ тельной. Помню хорошо своего Вайнонена из «Оптимистической трагедии» Вишнев­ ского, я его играл в очередь с опытным артистом Бельским, Вайнонен — финн по национальности, плохс говорит по-русски. Его сущность в ответе на вопрос: «Да сколько нас: раз, два, да и обчелся?» — «Сколько? Полмира впереди целый мир позади и товарищ Ленин посередке. Мало . тебе?» Вайнонен — честнейший человек, предан­ ный революции, отдавший за нее жизнь. Запомнил я и первую рецензию, где впервые обо мне говорилось, как об акте­ ре: «Долго портит впечатление». (Речь шла о моем исполнении полицейского в спек­ такле «Прекрасная Елена» — в театре эту работу воспринимали нормально). В «На дне», поставленном Торским и пе­ реходящем из сезоне в сезон, играл Мед­ ведева, и помню, что перед началом ново­ го сезона Торский меня похвалил, сказав, что, не в пример другим, я вырос в этой роли. Я никогда не чувствовал себя ущемлен­ ным. Удивляло — играл эпизоды, мои свер­ стники получали роли больше по объему, но платили мне больше чем им. На протя­ жении всех сорока восьми лет работы в театре у меня есть ощущение своей недо- данности театру — мне дают больше, чем я возвращаю. Кажется, и играю я больше, чем надо, и получаю больше, чем заслужи- , ваю, что я в долгу перед театром,— в отно­ шении меня ошибаются в лучшую сторону. Но это хорошее ощущение. Оно без труда делает человека лучше, лишая его зазнай­ ства, верхоглядства, нахальства. В молодости я был необычайно скромен по-человечески и актерски смел. (Иногда происходит иначе у молодых — после пер­ вых же шагов возрастает смелость челове-