Сибирские огни № 07 - 1979

к своим физическим данным меня, навер­ ное, сковывало, но и заставляло напряжен­ нее искать приспособления к партнеру. Постепенно мучительное состояние непол­ ноценности своего внешнего вида исчезло. Когда и как это случилось, я и сам не за­ метил. Очень хорошо было, что нас всех, кто учился на курсах, ¿разу стали занимать в спектаклях. Объем ролей был небольшой, но мы участвовали в творческом процессе, становились партнерами опытных, интерес­ ных артистов. Омский драматический в сезоне 1930/31 годов назывался СТАМ — Сибирский те­ атр актерского мастерства — и оправды­ вал свое название. Возглавлялся он режис­ серской коллегией в составе С. Н. Вороно­ ва, М. Л. Курского, Д. М. Майского. Сергей Николаевич Воронов проработал в Омском театре всего сезон, но оставил добрую память. Воспитанник МХАТа (в ис­ торию театра вошло его блистательное ис­ полнение роли Смердякова в спектакле «Братья Карамазовы», поставленном Неми­ ровичем-Данченко в 1910 году), он нес культуру этого театра в периферийные коллективы, которыми руководил. В своей режиссерской практике Воронов много вре­ мени уделял застольному периоду, глубоко вскрывал текст пьесы. Воронов никогда не давил актерскую индивидуальность, поэто­ му происходила «вживаемость» в его пока­ зы. Очень любил второй план, тонко и ос­ торожно раскрывая внутренний мир ге­ роев. Актеры тянулись к Воронову — он был не только хорошим режиссером, но и интеллигентнейшим, остроумнейшим чело­ веком. У Воронова работали многие интересные актеры: заслуженный артист У С С Р Л. Н. Колобов, А. А. Дружинина, М. Л. Курский, М. Г. Курский, М. Г. Колесов, Б. А. Теренть­ ев, С. Д. Иловайский, С. М. Комиссаров, С. С. Прусская, А. В. Магницкая, де Брие, Но по-настоящему поражал меня только Леонид Николаевич Колобов, награжден­ ный званием заслуженного артиста респуб­ лики уже в 1928 году. Л. Н. Колобов был удивительнейшим ар­ тистом подлинного органического пережи­ вания, он завоевывал тебя всецело. Любые образы — и драматические, и комедийные, и героические — создавались им мастерски. Я убежден: Колобов был современнейшим актером; будь он жив сей час— с точки зре­ ния сегодняшних требований к театрально­ му искусству он отвечал бы запросам дня. Колобов обладал скупостью, чувством ху­ дожнического отбора. Я бы назвал его ар­ тистом с большой необходимостью. Особенно же самобытен был Колобов в роли Шмаги в спектакле «Без вины вино- затые» Островского, поставленном в Омске в тридцатые годы С. Н. Вороновым. Я играл позже Шмагу (в годы войны при Самборской), и было ужасно трудно — не мог отделаться от игры Колобова, не мог забыть ее. Колобов беспредельно любил свою про­ фессию . На одном из спектаклей «Без ви­ ны виноватые» пьяный гитарист сорвал ему финал спектакля. После того, как Колобов провел 8 -ю картину, он плакал, как ребе­ нок. Л. Н. Колобов, мой самый любимый ар­ тист, оставшийся в памяти на всю жизнь, мне много ролей испортил. У меня была очень сильна способность к восприятию и подражанию. Она нужна артисту, но и вред приносит большой — свое воображение уступает виденному, и как бы я ни хотел сыграть своего Шмагу, Мамаева, Фаюнина (последние две роли были и в репертуаре Колобова, и позже — в моем) — не полу­ чается. Первый сезон в Омском театре мне очень понравился, но на второй я уехал в Симферополь (поступок более чем стран­ ный с точки зрения меня сегодняшнего). М Муки Епиходова и театр в Симферополе В 30-е годы в театре бытовало немало старых традиций и обычаев. Действовала договорная система, которая несла переез­ ды, новые знакомства, трудности матери­ ального и квартирного устройства — то, че­ го сейчас артисты не испытывают. С дру­ гой стороны, и среди актеров не принято было задерживаться на одном месте. Счи­ та ло сь— интереснее встретиться с новым режиссером, новым коллективом, увидеть новый город, новое место. В то же время всего год работать в одном коллективе, а потом переезжать в другой — было непри­ лично: могут подумать, тебя не пригласили остаться. Первый раз уехал в другой коллектив, обрадовавшись самому факту: Симферо­ польский театр мной заинтересовался (правда, через актера Ваню Галянина,— он меня туда порекомендовал). Как настоящий актер, получаю от театра договор, подписы­ ваю его, отправляю в Симферополь и на­ чинаю собираться в свой первый дальний самостоятельный выезд (до этого вместе с театром я выезжал только на гастроли в Иркутск). Мама нашила манишек — косо­ вороток темноватых цветов и, кроме того, купила шерстяную темно-синюю блузу и пиджачный костюм — немыслимая рос­ кошь. * В Симферополь надо было ехать через Москву с переездом с одного вокзала на другой. С нашей улицы в Москве никто не был, и меня учили: «Рот не раскрывай». Поучения действовали угнетающе, утешало только, что еду не один — договор с Сим­ феропольским театром подписал и Саша Платонов. Но и в своих сборах, и во всей поездке в Симферополь я очень походил на Епиходова и чувствовал это. Во-первых, пришлось ехать почти без де­ н е г__Симферопольский театр их почему-то не выслал. Во-вторых, в Москве, пока бе­ гал в багажное отделение за чемоданом, поезд от меня ушел, и Саша уехал один —■ с моим закомпостированным билетом и моими деньгами, хранившимися у него в кармане как в более надежном месте.