Сибирские огни № 07 - 1979

то знал, что такое хлеб, как он растет, мог отличить пшеницу от ржи, спутать и рас­ путать коня, поехать на нем. Я знал запах сена, соломы. Я знал, как вкусно молоко, когда из крынки, стоящей на земляном полу, его наливают в миску, мешают с хле­ бом, ставят на стол и едят, устав после большой работы. Я знал такое, чего не знают многие взрослые. Например, что в церкви алтарь покрыт парчой, и если эту парчу отогнуть, то там деревянный станок и какие-то кам­ ни. Что пространство между престолом и царскими вратами нельзя переходить не только простым людям, но и прислужни­ кам, так как они не посвящены в сан. Я рос в семье религиозной. Отец, не­ смотря на свою бухгалтерскую профессию , был регентом (руководителем церковного хора), умел читать и писать ноты, учил это­ му других. Скоро и я стал петь в хоре, в Братской церкви, расположившейся в Ом ­ ске на улице Гусарова. Вопросы религии меня не тревожили. Д о­ пуская, что бог есть, я скоро догадался: он не обладает могуществом и всевидением. Проверить это было просто, хотя поначалу и опасно. В «постные» дни потихоньку от родителей я съедал все самое вкусное в доме и начинал ждать, Потом разочарован­ но удивлялся — наказания не следовало. Мать была человеком большой доброты, уступчивой и мягкой, всем готовой по­ мочь,— среди знакомых не нашлось бы ни одного, кто сказал бы о ней плохо. Жизнь она воспринимала — как человек творческий. Любила праздник, особенно связанный с весной,— пасху (мне тоже ка­ залось, что в этот день люди меняются в лучшую сторону и солнце светит иначе, и ветер порывистее и ласковее, и даже грязь на улицах — другая). Думаю , любовь к переменчивости, зре­ лищности, перевоплощению у меня от ма­ тери. Простая женщина, она обладала чув­ ством прекрасного и тягой к представле­ нию. Очень любила рассказывать, особенно сказки, причем делала это превосходно, «в лицах». На одной из фотографий я — в платьице сестры, с бантом на голове, а сестра в мальчишеском костюме. Для ма­ мы большим удовольствием было наряжать нас так, чтобы присутствовал элемент но­ визны, необычности. Как и большинство актеров, прежде чем идти в театр, я начал в него играть. В 4-м классе переделал в инсценировку рассказ «Кровавое воскресенье» и сам сыграл в ней ловкого и сметливого французского мальчика. Мой Жан деятельно участвовал в революции — на заборах, стенах домов расклеивал прокламации. Но его подстерег­ ли, схватили и избили. Э тот сюжет мы и играли прямо в одном из школьных клас­ сов. Больше всего мне нравилось, как пе­ ред представлением на мою голову водру­ жали парик из белых длинных волос (о д -* нажды он слетел во время истязания). Парики и костюмы для спектаклей нам давали напрокат из драматического теат­ ра. Вместе с преподавателем рисования, возглавлявшим наши затеи, мы шли в те- 11 Сибирские огни № 7 атр, в комнату, обильно освещенную солн­ цем, очень чистую, пропахшую табаком и нафталином. В комнате сидела женщина и курила, возле нее в ящиках лежали мечи, парики, цилиндры, на стойках висели ко­ стюмы. Не могу понять, почему мы выби­ рали одежду, предназначенную взрослым, но точно помню: при нашел появлении" в ней у зрителей не возникало особенного недоумения. Закончив первую, четырехлетнюю школу, я перешел в другую — имени Розы Люк­ сембург. Там мое увлечение «представле­ ниями» окрепло. Правда, часто вызывало огорчение «распределение ролей». Тонень­ кий и маленький, я в основном получал ро­ ли мальчишек и с завистью смотрел на тех, кто играет взрослых — наклеивает себе бо­ роду, усы, надевает парик. Но случались и отдохновения. В 7-м классе ставили «Бедность не порок» О стровского. Мне клеили бороду: чуть раз­ двигался занавес, приоткрывая деталь ин­ те р ь е р а— купеческий ковер, и раздавался голос, перечисляющий исполнителей. «В ро­ ли Любима Торцова — ученик 7-го класса Алексей Теплое». Мы, перечисляемые, вы­ ходили. Помню: среди зрителей я увидел мать и подмигнул ей (это потом, когда я уже работал в театре, мне почему-то не хотелось, чтобы она видела меня на сце­ не,— в школе к восприятию зрителями се­ бя я относился проще). В 7-м классе в гоголевской «Женитьбе» у меня долго не получалась походка Ж е- вакина — одна нога у него была петуши­ ная Какая — я все время забывал, и ноги у меня «путались», пока не приделал к од­ ной из них палку. Нога сразу перестала гнуться — и все пошло нормально. Когда приступали к подготовке какого- либо спектакля, я круглосуточно думал о нем, ждал дня «премьеры» с большим же­ ланием и нетерпением, перед выступлени­ ем мог. не есть, не спать. А после спек­ такля становилось печально, очень порти­ лось настроение — праздник кончился, и новый наступит не скоро, с завтрашнего дня пойдет обыденная, равномерная, скуч­ ная жизнь, беспросветное обязательное учение. В детстве я не видел ни кукольных теат­ ров, ни ТЮ Зов — в Омске з то время их просто не было. Впервые попал в театр (драматический) в 6 -м классе — днем, на сказку. Названия и сюжета ее не запом­ нил: весь спектакль беспокоился, как бы не украли пальто в гардеробе. И все же пер­ вое посещение оставило чувство театраль­ ной тайны, в которую очень хотелось заглянуть. Если бы в то время меня спросили, что такое театр, я бы ответил: «Это большой дом, в котором есть яма, а в ней на стуль­ ях сидят люди и смотрят спектакль». Я был зрителем галерки. Окна на галерке напо­ минали корабль. Двери, ложи, сами стены были необыкновенными — театральными. Везде пряталась тайна. Особенно же таин­ ственным казался занавес. Раздавались звонки, потом — гонг (по обычаю тех лет), низ занавеса еще оставался спокоен, а