Сибирские огни № 07 - 1979

Собственно, все было ясно, да и Ван Ваныч коротко пояснил: — Сталь пятьдесят, размеры на чертеже, не спеши, ты такие уже делал. Итак, сначала надо нанести «чертилкой» — тоненькой стальной шпилькой — раз­ меры будущих «окон» на стальной плоский квадрат-заготовку, что принес Минаев со сверлильного станка. Потом закрепить заготовку: прйладить под нее ступенчатые под­ ставки, сажать прихватами. Тут требуется сила: заготовка должна прикипеть к станку намертво. Дальше: поставить сверло, зафиксировать и его наглухо гайкой. Ключ, которым зто делаешь, весит почти килограмм, хороший такой ключик, а завертывать надо тоже с силой. * Этим вот ключиком, когда точишь сложные детали и часто меняешь сверла и фрезы (да еще если они, не дай бог, начнут ломаться), иногда так намахаешься, что руки к концу смены гудят и тяжелеют. Зато, правда, и силой быстро наливаются. Не зря дядя Никита тогда возмущался: «Где это, мол, видано, чтобы металлисты — и си­ ленки не имели?!» Сверло входит з металл с потрескивающим гудением, вокруг него сразу возни­ кает этакий добровольный пропеллер — стальная блестящая стружка, она крутится, вьется, даже посвистывает, и надо иногда, если она очень длинная и нахальная, уби­ рать ее со сверла «ершом». Дыра-плацдарм в металле готова. Теперь-то и наступает глазная фаза работы — само фрезерование. Сверло меняешь на торцевую фрезу — пока грубую, с короткой режущей частью. Снова работаешь увесистым ключиком, с силой, от души, затягива­ ешь гайку, потом мягонько подгоняешь заготовку под фрезу, колдуешь, меряешь, высматриваешь, чуть не вынюхиваешь. Наконец станок врублен, добавлены обороты, пущена автоматическая горизон­ тальная подача, и фреза начала расширять плацдарм-отверстие, съедать металл на своем пути, вдоль прочерченного на заготовке прямоугольника. Теперь она, как но­ жом, вырежет этот прямоугольник, а потом еще один, поменьше, в правом углу. И на всем пути фрезы надо смотреть в оба, подрабатывать подачами, помнить о допусках, то и дело подмерять металл штангенциркулем. Деталь сложная, трудоемкая, тут не дай бог напартачить, а глазное — не спешить, ни в коем случае, хотя бы сто планов висело на твоей шее. Ведь этот пуансонодержа- тель войдет в сложный штамп, который соберут слесари-инструментальщики. Штамп будет рубить на потоке подвижные рычаги для разводного газового ключа. Короче, ты точишь деталь инструмента, делающего тоже инструмент, тут нужно качество, чи­ стота, и если уж тебе после такого перерыва поручили тонкую работу — можно ли ее запороть, не оправдать доверия? Станок у Спирина не очень новый, семьдесят пятого года выпуска, Горьковского завода, типовой такой отечественный приятель, и ладно ухоженный, передачи работа­ ют мягко, коробка скоростей отрегулирована. Станок руками чувствуешь, слушается он тебя мгновенно, подсветка на деталь хорошая, воздух из медной трубочки бьет точно на кончик фрезы, одновременно и охлаждая металл, и сбивая мелкую стружку, в которую фреза перемалывает съедаемую на своем пути сталь. Да, станочек — молодец, и все же три года — не три дня. Закончив грубое ф ре­ зерование, сменив инструмент на более тонкий, с удлиненной режущей частью, Егар- мин изрядно попотел и понервничал: новая фреза пошла неровно, рывками, грозила вот-вот сломаться. Подачами он работал — чувствовал это сам — недостаточно мягко, приходилось сбрасывать обороты, снова мерять, подгонять, осторожничать, те­ рять время. Однако если бы Егармин мог в этот момент глянуть на себя со стороны, проник­ нуть в суть своих действий сторонним и более проницательным умом, то именно в этой возне с первым пуансонодержателем он и преодолел некий, неизбежный после дли­ тельного перерыва, барьер глубинной неуверенности. Именно тут в нем и родилась та тихая, но все возрастающая рабочая ярость, что отличала его от других станочников бригады Троицкого. Вася Мартюшев — тот, например, трудился хотя и надежно, высокоточно, но, по­ жалуй, излишне бесстрастно, это был человек без нервов.