Сибирские огни № 06 - 1979

и остается только спешить, чтобы успеть пожить, успеть сделать как мож­ но больше из того, что задумано или предстоит, а в спешке так легко на­ ломать дров!.. Так кого же из родственников Заблоцкий должен был благодарить за его генетический набор? Кому он больше всего был обязан своим, так сказать, психологическим обликом? С материнской линией, кажется, разобрались, урожай здесь небогатый. Оставался отец... О папе Заблоцкий спрашивал всегда, сколько себя помнил, в по­ следний раз уже в институте, на втором или третьем курсе. Мама никог­ да не утешала его красивыми и глупыми сказками о длительной коман­ дировке, из которой папа то ли вернется, то ли нет, о полярном летчике или моряке дальнего плавания, пропавшем без вести. Версия о гибели на фронте тоже отпадала, поскольку родился Заблоцкий после войны, но это он понял позже, а вначале пришлось довольствоваться утеши­ тельным: «Вырастешь — узнаешь». И вот он вырос, и сам уже отец, но о папе по-прежнему ничего не знает. Лишь в последнем о нем разговоре мама поведала, что расста­ лась с ним, когда ему, Алексею, было полтора года, что он, при том при всем, весьма достойный человек и что у них одна фамилия. И с тех пор, оказываясь в незнакомом доме, Заблоцкий всегда читал список жильцов, укрепленный в подъезде под лампочкой, а в других городах листал теле­ фонные справочники, искал П. Заблоцкого, но пока не нашел. Знала ли мама, хотя бы приблизительно, где он? Знал ли он, где они? Знал ли, что уже дед? Делал ли попытки взглянуть на сына издали или вблизи, оставаясь неузнанным? Думал ли о нем, вспоминал ли хоть изредка? Жив ли вообще, а если нет, то где могила его? Раньше Заблоцкий питал надежду, что отец таится потому, что чув­ ствует свою вину перед ним, но стоит попасть в трудное положение, как его добрая мужественная рука протянется к сыну, чтобы оказать по­ мощь, поддержку, ободрить и утешить. Он виделся Алексею таинствен­ ным и могучим покровителем, этаким современным графом Монте-Крис­ то, разлученным с единственным сыном трагическими обстоятельствами, любое маломальское везение склонен был отнести за счет его незримо­ го заступничества... С годами это прошло. И вот вопрос, который За ­ блоцкий часто задавал себе: а может быть, его, как все уверяют, дурной характер не от отца, а скорее от его отсутствия? Так сказать, комплекс безотцовщины? Отца ему всегда не хватало, и чем старше он становился, тем ос­ мысленнее это чувствовал. Иногда он представлял, как бы они с отцом перезванивались по телефону, справлялись бы о делах друг друга, он спрашивал бы Алексея о внуке, Алексей его —о здоровье, а встречаясь, выпивали бы рюмочку-другую и, может быть, говорили бы о сокровен­ ном, и Алексею очень пригодились бы его советы и по работе и с Мари­ ной — советы с т а р ш е г о мужч и ны . Мама хранила и, наверное, сейчас еще хранит святую и в чем-то, может быть, наивную уверенность, что, если бы жив был Ленин, не было бы войны. Скорее всего, она была права, судить определенно Заблоц­ кий не решался, слишком крупные категории. Но у него тоже была своя тайная уверенность: с отцом все у него было бы в порядке — и в филиале, и дома. Неизвестно, как там сложится дальше, думал Заблоцкий, но Вить­ ка всегда будет знать, что отец у него есть и помнит о нем. Не уверен только, нужно ли это ему будет. Акселерация все возрастает, еще не­ много времени, и может оказаться так, что нам самим станут необходи­ мы наставления наших детей-вундеркиндов;‘мы вынуждены будем при­ знать их полное интеллектуальное превосходство, подчиниться ему, стать для наших суперрациональных отпрысков кем-то вроде прислуги.