Сибирские огни № 06 - 1979

— И что же тебе сказали в месткоме? — спросил один из них. — Мне сказали: «Сеня, таких как ты много, а квартир — мало. Защищайся скорей, тогда поглядим». Защищайся... Как будто это от меня зависит. И посмотрел своими печальными голубыми глазами на Заблоцкого. Заблодкий понял, что разговор может перейти на него, и попытался вернуть Сеню в русло современного фольклора: — Что новенькое передает «армянское радио»? — Ничего, друзья мои, совершенно ничего,— сокрушенно покачал головой Сеня, снова обращаясь к мэнээсам.—И знаете почему? Умер тот старый еврей, который задавал вопросы. Заблодкий улыбался, мэнээсы опять смеялись и не хотели отпус­ кать Сеню, хотя все уже покурили и бросили окурки. — Сеня, теща тещей, а сына ты себе сделал, а? — Сделал, друзья мои. Три пятьсот! — Обмыл? — А как же! Грамм за грамм. — Один семь бутылок выкушал? — Один? Почему один —с дорогими родственниками, с родным коллективом. — Теперь твоя теща его затискает,—сдазал второй мэнээс. Сеня печально и слабо махнул рукой. — Не говори. Когда она его берет на руки, у меня сердце обрыва­ ется... Витька первые недели тоже выглядел таким заморенным, что страшно было до него дотронуться, повернуть, перепеленать. Казалось, потяни за ручонку — и оторвется. Это уж потом, месяцев с трех, когда его начали подкармливать, стал он наливаться, стал походить на мла­ денца: и складки на ногах обрисовались, и попочка появилась. А в шесть-семь месяцев он таким щекастым крепышом был, что теперь, глядя на фото той поры, трудно поверить, что это — Витька... Мэнээсы —упитанные, спортивного склада ребята лет двадцати пяти —двадцати семи, скорее всего не женатые, а если и женатые, то бездетные пока еще, не испытавшие отцовства,—слушали Сеню, посмеи­ ваясь чуть снисходительно, чуть иронично, но без сочувствия. Так люди, считающие себя умными и практичными, посмеиваются над всеми про­ чими— не из их круга, не их бога. Ну и шут с ними! Слишком хорошо стали мы жить, слишком для себя, даже детей нам не нужно, не нужно возни с ними, ночей бессонных, забот неусыпных. Это все мешает. Как там они рассуждают, эти люди: дети —цветы жизни, но пусть они цве­ тут не под моим окном. — Алексей, минутку,— сказал Сеня, видя, что Заблоцкий уходит. Он догнал его, взял под руку и заговорил, понизив голос:,—Я, конечно, понимаю, старик, что мы не настолько близки, чтобы я мог обратить­ ся к тебе с такой просьбой, но мне вот так нужно и вот так срочно...— Сеня чиркнул себя два раза ребром ладони по горлу.— Всего три штучки... — Микрофото, что ли? — Они самые. У тебя, говорят, здорово получается на твоей при­ ставке, а мне для клише надо, статейку в сборник берут... — Чем ты сейчас, занимаешься? — Ты знаешь, в сущности —ничем, но это отнимает массу време­ ни... Хоздоговор с трестом, все те же пегматиты. Мой конек, моя па­ лочка-выручалочка. — И твой крест? — Да, и мой крест. Это ты тонко подметил. Кстати, чтоб тебя не угрызала совесть, я могу попытаться использовать официальные кана-