Сибирские огни № 06 - 1979

У него было восемь исправных кассет, он быстренько зарядил их в своем чулане и сложил стопкой на приборной доске. Включил свет, по­ ставил объектив с малым обзорным увеличением, подвинул «гармошку» вверх, ловя фокус, и один за другим просмотрел предназначенные для съемки шлифы. Интересовала его в данном случае не только их фото­ геничность, но и логика научного мышления Зои Ивановны, вернее ска­ зать, не могла не интересовать,— геолог все-таки, не просто фотограф. Он знал, над каким разделом Зоя Ивановна сейчас работает, что стре­ мится доказать, что —опровергнуть, и невольно хотелось установить степень ее объективности, ибо в поле зрения даже одного шлифа при желании можно увидеть противоречивые вещи, а можно их и не увидеть. На каждом шлифе чернильной точкой на покровном стеклышке от­ мечено, какой именно участок нужно сфотографировать, а на листке бумаги — номер шлифа и краткое пояснение. Это —чтоб не беспокоить Зою Ивановну поминутно. Вначале Заблоцкий ревниво искал в каждом шлифе участки более выразительные с его точки зрения и показывал их Зое Ивановне, но та, ненадолго приникая к окуляру, неизменно просила его снимать тот участок, который о н а выбрала. В конце концов Заб­ лоцкий оставил свои притязания —и как руководитель, и как ученый, и как женщина Зоя Ивановна имела права на упрямство. Отсняв четыре кассеты, Заблоцкий снова заперся в чулане. Работал он на плоской пленке повышенной светочувствительности, вскрывать и обрабатывать которую нужно было в темноте. В кювете с проявителем помещалось впритык четыре пленки; чтобы они не наползали друг на друга, раскладывать их приходилось пальцами, а не пинцетом, и кончики пальцев у Заблоцкого стали бурыми, как у заядлого курильщика. Пока пленки проявлялись, он перезарядил кассеты. Потом, держа негативы попарно за уголки, вынул их из проявителя, пополоскал в воде и сунул в фиксаж. Подождав минуту, включил свет, проверил, как получилось. Брака, слава богу, не было, и он пошел курить. В закутке у пожарного крана перекуривали два мэнээса-буровика и старший инженер сектора металлогении Сеня Шульга-Потоцкий, приз­ нанный острослов и анекдотчик. Источником его юмора и сатиры, равно как и предметом их, обычно была собственная теща, в далекой моло­ дости—ездовой у батьки Махно. Однажды она за каким-то делом при­ ходила в филиал к зятю, и Сенины сотрудники бегали взглянуть на нее. Зрелище оказалось и впрямь запоминающимся: громоздкая старуха с пронзительными черными глазами, волосатой бородавкой на лбу и тем­ ными усиками. «Как ты с ней ладишь?» —спрашивали потом Сеню. «Я ей сдаюсь»,— смиренно отвечал он. В Сениных рассказах его собственный юмор настолько переплетал­ ся с современным фольклором, обогащая и дополняя друг друга, что Сеня иной раз казался автором многих анекдотов, а может, он и был та­ ковым —придумывает же их кто-то. В настоящий момент Сеня рассказывал очередной случай из собст­ венной личной жизни, которую он без смущения сделал достоянием со­ трудников, и, судя по панихидному выражению лица, подбирался к главному. — ...приходит к ней соседка тетя Блюма, и она ей битый час рас­ сказывает про свои болячки: «Вы хотите стенокардию —так она у меня есть. Вы хотите ревматизм — пожалуйста. Склероз —тоже у меня: вот я читаю, вот я забываю. А ко всему еще у меня мозоль на большой па­ лец. Но я лечусь. Днем я в водяной полуклинике, вечером — в пятой полуклинике...» О, она все болезни лучше врача знает, за свое здоровье любому глотку перервет! Мэнээсы громко и охотно засмеялись.