Сибирские огни № 06 - 1979

Читайте там, в квар т и р а х светлых, о свадьбах д у м а я своих, как м ы п р и ш л и о д н и из первых, о д н и из с а м ы х молодых. И снова песни первых пятилеток Поэмы о БАМе... Читая их, со всей остро­ той ощущаешь: есть в нашем обиходе по­ нятия, жизненный смысл которых столь бо­ гат, что они воспринимаются как поэтиче­ ские символы. Десятилетия назад вошли в народную память Днепрогэс, Магнитка, Метрострой... Сегодня таким поэтическим содержанием наполнилось слово «БАМ», рожденное той же героической эпохой тридцатых годов, но будто ждавшее своего часа, чтобы стать символом трудового му­ жества наших дней. Октябрьская книга «Знамени» в год шес­ тидесятилетия Революции открылась поэмой Анатолия Преловского «Станция», темати­ чески, пафосно, эмоционально продолжа­ ющей ранее опубликованную поэму «На­ сыпь». И вот завершение трилогии — поэма «Заповедник». При всей закономерности этих публикаций нельзя не отметить, что поэт обнаруживает особую остроту ощуще­ ния времени, то чувство эпохи, которое возможно при глубоко осознанной граж­ данской позиции художника и неразделимо слито с чувством ответственности, со стрем­ лением быть на переднем крае жизни и творчеством своим участвовать в ее преоб­ ражении. Начиная разговор об этих поэмах (глав­ ным образом о «Станции» — центральной части трилогии, которая представляется наиболее масштабной), хочу сразу отметить умение их автора обратить внимание на один из ключевых моментов в сложном пе­ реплетении жизненных обстоятельств и бла­ годаря этому умению сразу же обозначить собственную позицию художника, причаст­ ного к делу народа-созидателя, подняться на ту духовно-нравственную высоту, с ко­ торой он открывает для себя и для читате­ лей смысл бытия, перспективу жизни. С та­ кой высоты воистину «становится видно во все концы света» и слышно и листв е н н иц ш у м о к над головой, и в Т ы н д е п р и ж и в л е н ь е рельса к шп а л а м , и вздох цветка, о т м я к ш е г о в траве, И лязг п о д в и ж к и льдов по-над Байкалом, и у т р е н н и й курантов бой в М о с к в е — все явственней отсюда, с Магистрали, как в ф о к у с е с о б р а в ш е й звукоряд эпохи: п е р е к л и ч к у д у ш и далей — м и н у в ш е г о с г р я д у щ и м о б щ и й лад. В этом лирическом признании, прозву­ чавшем в «Станции», обозначены пафос три­ логии, авторская позиция и те жанрово­ стилевые особенности произведения, кото­ рые представляются поэту единственно возможными и необходимыми для выра­ жения страстной убежденности в том, что «нет города в Отчизне без дороги, как нет дорог без городов на них». Причем и До­ рога и Город для А . Преловского сущест­ вуют не только в их обиходном значении. Это понятия чрезвычайно емкие, это поэти­ ческие символы, вобравшие в себя соци­ альные категории, память и волю многих поколений соотечественников, прошлое и современность, собственный нравственный и трудовой опыт поэта. Такая емкость по­ нятий, подчеркнутая лирико-философская насыщенность образов, связана прежде все­ го " с объектом поэтического изображе­ н и я— Сибирью. Сибирь же определила и весьма своеобычный тип конфликта, кото­ рый можно условно обозначить как лири­ ческий. Ибо все в поэмах А . Преловского связано с преодолением, с движением ге­ роя по Дороге жизни от себя прежнего к новому, от незнания к знанию, добываемо­ му подчас с болью, в обстоятельствах дра­ матичных: «Дорогою томим, познал горбом я, что — за вездеходом не исчезает рваный след. Что тундра поначалу размывает его закрайки, мерзлота и снег его питают — он зияет не год, не два, как ножевой порез...» Анатолий Преловский создал лирические поэмы, точнее даже сказать лирико-моно­ логические. Лирический характер произве­ дений сказался и в соединении различных в жанровом отношении частей, неоднород­ ных стилевых пластов: репортажность и очерковость соседствуют в поэмах с вос­ произведением интимных переживаний ли­ рического героя, а его исповедь-дневник перерастает в летопись — поэтическое ос­ мысление выдающихся событий нашей эпохи. В этой жанровой «нечеткости» составных элементов поэм — отражение характерного для сегодняшней поэзии стремления охва­ тить жизнь по возможности полнее, пре­ одолеть литературную нормативность, жест­ кие жанровые границы. Но во всем этом многообразии доминирует у А . Преловско­ го личностное начало. Несомненно, поэмы А . Преловского рождены всею судьбой их автора, по праву зачисляющего себя в ря­ ды первопроходцев — создателей Дороги и новых Городов на ней, потому представ­ ляется естественным сугубо лирический ха­ рактер его произведений. Возникающие при чтении их историко-литературные ассо­ циации не изменяют общего впечатления от этой искреннейшей исповеди. А ассо­ циации оказываются довольно широкими. Сквозной образ Дороги, связавший воеди­ но шестнадцать глав «Станции», вызывает в читательской памяти созданную более со­ рока лет назад величественную «Дорогу на Океан» Леонида Леонова, а сам строй сти­ ха «рассказы в стихах» Николая Дементье­ ва и «лирико-героические» фельетоны Вик­ тора Гусева — всю многообразную гамму советской поэзии тридцатых годов с ее па­ фосом трудового энтузиазма, с песенно- стью. Анатолий Преловский творит сегодня свою песню, как частицу всенародной пес­ ни о торжестве труда, преобразующего мир и человека, и такая песня создается по эстетическим законам, в общем, единым и для тридцатых годов, и для семидесятых. Но «звукоряд эпохи» в его поэмах — не­ сомненно, от тридцатых годов.