Сибирские огни № 06 - 1979

есть и злые и добрые — и около болот, и в лесу, в степи. В этот день туман привел нас к добрым людям. И ежели теперь я, пожилой человек, внутренне холодею , страшась увидеть новую жуть человеческой истории, то вспоминаю старуху и ее зеленого мужа, предложивших нам — даром! — кровь телки, что они закололи. Когда мама сказала им, что нет, не донести кровь в город, испортится, они подарили нам половину головы телки, объев­ шейся клевером... Да, да, нам дали половину несчастной телячьей головы и показали дорогу к картофельным полям. И мы с мамой, легкие и почти бесплотные, пробежали сначала в поле. Оттуда же, взвалив на плечи мешки, рванули на станцию, к будке и метлам, решив, что ладно, поедем голодными, зато накормим отца и сестру. А когда, устав так, что шевелился только язык, мы садились у дороги и отдыхали, мама говорила сразу обо всем: о доб ­ роте людей, о телячьем студне, о том, как его делать. Во-первых, нужен чеснок, и не забыть бы упросить Семениху, чтобы, молясь, она попросила лет десять жизни той ста­ рухе и ее старику... Еще мы бредили о супе из «головизны», о жареном с картошкой чирочке. ...Пригородного поезда ждать было долго, и мы уехали даром. Взобрались на буфера одиноко стоявшего паровоза, а тот помчался в город почти без остановок. Паровоз ревел и дрожал, будто хотел стряхнуть нас на рельсы. Мы цеплялись, ноги ерзали по железу, руки наши слабели, клубы то дыма, то пара обволакивали нас. Из тендера, обдуваемого встречным ветром, осыпало угольными крошками. На тендере появился кочегар, что-то крикнул, но мы не услышали его. На первой остановке к нам подошел машинист, перемазанный с головы до пят черным маслом. Он сказал матери: — Тебя же ветром сдует, бабка. —■Не сдует, милый,— ответила мама.— Удерж усь. Но было что-то странное в ее голосе. Что? Я взглянул на маму и впервые увидел сухонькую , пыльную, озабоченную старушку. Мама уже старая... Это меня как-то при­ давило, будто я на плечах держал не два, а четыре ведра картошки. И домой я шел молча и не слушал, как она будет кормить нас жареной, нет, тушеной в духовке, уточкой. Вот какой в моей жизни был счастливый туман. Он привел меня к добрым лю­ дям . С тех пор их доброта берегла мою жизнь, стоила она того или нет. Но понял я это, лишь постарев. Да, часто силу жить дает лишь знание, что доброта и есть, тот слон, который держит наш яркий, милый, пропитанный горечью мир.