Сибирские огни № 06 - 1979

ню... Вдобавок, говорит, голодно, в магазинах один хек серебристый, маринованная капуста в банках и консервы «Завтрак туриста»... — Погоди, погоди. Норильск и Новосибирск —это совершенно раз­ ные пояса. Новосибирск —юг Западной Сибири, а Норильск — За­ полярье, уж там снабжение по самой высокой категории. — Ну, не знаю. За что купила, за то и продаю. А ты-то чего из себя знатока строишь? Ты-то откуда Сибирь знаешь? Из окна вагона раз­ глядел? Что было сказать ей на это? Сибирь... Его с детства смутно волнова­ ли такие понятия, как «Север», «тайга», «Белое безмолвие». Возможно, причиной тому был Джек Лондон, которого он перечитал от корки до корки, но великий американец писал не только о Севере, гораздо боль­ ше у него написано о путешествиях по южным морям, а ведь не трону­ ла его, Заблоцкого, экзотика, не проникла в душу, и никогда ему не хотелось стать моряком. А полярным исследователем —хотелось, мечта­ лось. Что же это было — некое предначертание, голос судьбы? Позже дру­ гие, земные голоса заглушили этот тихий зов, и когда он слышал его в се­ бе, то отмахивался, как от блажи,—до того ли, в самом деле? Аспи­ рантура, Витька, дела семейные, диссертейшн. Но когда год назад его постигла первая серьезная неудача в жизни, куда он бежал в поисках исцеления, где скрывался и зализывал свои раны? На Севере... Край ссылки, страна неудачников... Как объяснить ей, что выбор, который он для себя сделал на сегодняшний день, может быть, глав­ ная его удача, потому что потом было бы поздно, оброс бы со всех сторон лишайником, как придорожный камень, оплели бы его корни и стебли трав, и никакая сила с места не сдвинула бы! Были бы какие-то победы местного значения, какие-то достижения, и собственная крыша над головой появилась бы, и семья, и положение, и мама, наконец, успо­ коилась бы и не терзала себе и ему душу. Но в одинокие ночные минуты бессонницы и непокоя застарелой болью отзывалась бы мысль о том, что загубил, предал самую, может быть, светлую свою мечту. Что он знает о Сибири, о Севере? Только то, что этому краю пред­ стоит стать его второй родиной и что отныне он до конца своих дней об­ речен: на Севере он будет тосковать по родному городу на Днепре, здесь, в городе, тосковать по Северу. И на огромных этих пространст­ вах, слившихся раньше для него в сплошное, белое пятно, теперь - све­ тит ему огонек, живой и близкий, как костер на берегу реки, к которо­ му выходишь из маршрута,— поисковая партия Князева... Луна заглядывала теперь в сервант, пересчитывала хрустальные рюмки и чашечки кофейного сервиза. Жанна спала у Заблоцкого на руке, доверчиво забросив на него ногу, губы ее были приоткрыты. Он рассматривал ее лицо и впервые отдал себе отчет в том, что в своих с ней отношениях все время сдерживал себя: вначале смотрел на все это как на эпизод, потом уверял себя, что он для нее —прихоть, преходя­ щее увлечение, а ведь она-то, Жанна, принимает всерьез их любовь, планы строит, хотя он никогда ей ничего не обещал, и как теперь ска­ зать ей об отъезде? Кажется, все решено окончательно и с решением этим овыкся, про­ никся его правильностью и неизбежностью, а написал: «Прошу уво­ лить...»— и пролегла незримая полоса меж тобой, увольняющимся, и остальными, остающимися. И ты еще работаешь, как работал, подго­ няешь «хвосты», чтобы уйти чистым, на тебя еще даже и приказа нет, и по закону ты еще можешь забрать свое заявление назад— но сотрудни­ ки для тебя уже словно пассажиры поезда, которому следовать даль­ ше; до пункта назначения, а ты сходишь на маленькой станции...