Сибирские огни № 05 - 1979

ше ничего! Коснись они любого другого предмета — и их потребуется готовить снача­ ла. Сколько надо предосторожности, чтобы ни одного микроба не занести в опериру­ емую ткань! И от улицы операционная изолирована наглухо закрытыми окнами, и для этого вымыты окрашенные масляной краской стены и обработан лучами кварца воз­ дух. Здесь особый мирок, простерилизованный всеми имеющимися средствами. На столе, покрытом белым полотном, под белой простыней лежал больной. Бе­ лизна стола сливалась с белизной одежды хирурга, ассистента, сестры, образуя какое- то свое обособленное, крошечное государство. Аня подошла к столу. Осмотр окончен. «Не спеши... Спокойно... Веди себя уверенно»,— мысленно командовала Аня, оттягивая вниз губу больного. Шприц. Укол. Губа застыла, омертвела. Подали ножницы — малень­ кие, похожие на игрушечные. Точное движение рук хирурга — и маленький лоскуток нежнейшей слизистой оболочки обрывочком папиросной бумаги прилип к поверхно­ сти инструмента. Аня бережно перенесла его на стерильную салфетку, протянула ру­ ку за шприцем. Игла вошла в уголок глаза со стороны виска и прошла почти до перено­ сицы. Верхнее веко заморожено. Оно надулось, припухло, словно от укуса шмеля. Правая рука врача держит скальпель. Волнение Ани улеглось, скованность спала. Сей­ час она думает только о дальнейшем ходе операции, забыв обо всем. Перед ней лишь веко, вывернутое обожженной, бордовой складкой наружу. Поблескивающий никелем скальпель коснулся рубца, рассек его. Больной лежал тихо, спокойно. Аня обработала разрез, образовалось ложе, напоминающее крошечное птичье гнездышко. Теперь это ложе следовало накрыть выкроенным от губы лоскутком. «Но где же он?! — Аня замерла. Лоскутка не было. Ноги отяжелели. По спине побежали мурашки, жаром запылали щеки. Спасибо марле, которая прикрывала их.— Неужели снова выстригать пересадочный материал? А может быть, ассистент, заведу­ ющий отделением, отстранит ее от стола и закончит операцию сам?» Считанные секунды... Сколько их? Одна, две?.. Но такие секунды врезаются в па­ мять навсегда. Приподняв край салфетки, Аня увидела драгоценнейший кусочек кожи, успевший свернуться, словно оборванный лепесток цветка. Аня смочила его в растворе и осторожно перенесла на подготовленное ложе, расправила его и облегченно вздох­ нула— незаметно, осторожно. Теперь осталось соединить лоскуток с живой тканью. Когда они срастутся, веко примет нормальный, естественный вид. Казалось бы, ничего особенного, а человек избежит страшного заболевания — сухости роговицы, слепоты. Операция окончена. Все! Аня вздохнула глубоко, не таясь. Она как будто верну­ лась на землю. Увидела стены комнаты, окна, за ними — небо, лето. Теперь можно дотянуться до чего угодно. Можно наконец опустить руки, коснуться халата, под­ оконника. В ординаторской молодого врача Томилову Анну Ивановну поджидали заведую­ щий отделением Фрол Александрович, операционная сестра и два врача-окулиста, за плечами которых насчитывались сотни легких, средних и сложных операций. Врачам было за сорок, но они как студенты подскочили к Ане: — Качать Анну Ивановну! Они подхватили растерявшуюся Томилову с обеих сторон под локти. Поднять, конечно, не подняли, но нарочито серьезно потребовали: — С вас причитается! Аня смешалась еще больше, растерянно заморгала: — Я... я сейчас сбегаю в магазин. Врачи рассмеялись, остановили ее: — Бегать никуда не надо. Мы уже все приготовили. Раздался выстрел — Фрол Александрович открыл бутылку шампанского. — Я внимательно следил за ходом операции,— заговорил заведующий отделени­ ем, держа перед собой наполненный стакан.— У вас, Анна Ивановна, божий дар. Ваши пальцы созданы для микрохирургии. Они подвижны, неторопливы, не трусливы. Была у вас секундная заминка, когда вы потеряли слизистую... Молодец, Анна Ивановна, не растерялись. Скажем прямо: в таких ситуациях молодые врачи обычно сбиваются с ритма, нервничают, теряются. Тогда приходится вмешиваться ассистенту. Я доволен вами. Поднимем тост за пополнение армии хирургов! Врачи тихонько прокричали «ура» и пригубили стаканы.