Сибирские огни № 05 - 1979

И с прищуркою, снова и снова: «Сколько,— скажет он,— хлеба дала Кулунда после вашего слова?» Отвечай. Ни за что, никогда на такое не сыщешь ответа. Потребительский взгляд?.. Ерунда! Это долг, это совесть поэта. Обнаженная сущность предмета. Это спрашивает Кулунда. Ты обязан ответить на это. * * * Л Что ж, вези меня, поезд, вези. Пусть малиново рдеет вязиль, пусть гвоздика бойчей, горячей за разъездом с названием Ниночкин... Эти красные жгучие ниточки протянулись до самых Ключей. Ты вези меня, поезд, вези. За окном в нестерпимой близи эти мелочь — цветы... По кровиночке соберу их в единый ручей... Потому что здесь нет мелочей — на пороге родимых Ключей... Было детство... В далеком прологе я иду по земной дороге... Я впервые в Ореховом Логе. Вакулиха стоит у плетня и гадает — не знает меня... Над глазами — клешнею ладонь. Чует старая — вроде из родственных, а никак не признает ладом... Я в лицо заглянул ей, как в дом, все в морщинах глубоких и оспинах, и увидел — смятение в нем, и радушие в нем, < и тревога, чтобы я не прошел стороной. Посредине Орехова Лога встала матерь-земля предо мной... В эти синие древние очи я гляжу, мальчуган городской... Я ее понимаю не очень. Я не вижу еще, между прочим, что полны эти добрые очи вековой деревенской тоской. Много лет пролетит — я пойму, что же значил тот ласково-тихий свет печальный очей Вакулихи, почему я тянулся к нему.