Сибирские огни № 05 - 1979

плодились в кооперативе как котята, устоять против этого поветрия бы­ ло почти невозможно, и наши дамы, начав с глухого ропота — вот, дес­ кать, только мы одни таскаем все на себе, словно вьючные животные,— однажды поставили вопрос ребром: пора обзаводиться колесами. Для начала я привез им своего коллегу Пухова. Несчастного Пухо­ ва с его кошмарной историей. С ним вот что произошло. Пухов год назад купил «Жигули» послед­ ней марки. Купил не для себя, а для дочки и ее мужа. Дочка Пухова закончила десятый класс, поехала поступать в Московский университет, но не поступила, а вышла замуж за какого-то столичного балбеса -— за какого-то декоратора, что ли. В общем, за этакого бородатого пижона в замшевом пиджаке. И Пухов вместо того, чтобы выпороть эту верти­ хвостку, как аристократ какой-нибудь наследный,, бухнул за ней семи-! тысячное приданое. Сделал, так сказать, жест: хоть вы, мол, и декорато­ ры, да мы против вас не дрогнем. Зять, конечно, не ждал подобного счастья. Он, вообще, кажется, не очень серьезно к своей женитьбе отно­ сился. Во всяком случае, папе с мамой декоратор пуховскую дочку не показал, жили они где-то в мастерской, не зарегистрированные, и скорее всего брак этот был богемным, временным. Но тут они, конечно, зареги­ стрировались. И поступили на курсы шоферов-любителей. Которые и за­ кончили через положенный срок. А дальше так было. Дочка с мужем поехали однажды в Домодедо­ во — между прочим, встречать вылетевшего к ним папашу Пухова. По случаю раннего утра дорога была пустынной, зять жал километров под сто, и в одном месте они перевернулись. Дочка, которая догадалась при­ вязаться, не пострадала совсем, даже царапины, на ней не оказалось. А зять, только для виду набросивший ремень, основательно поломался. По крайней мере, своим ходом передвигаться он не мог. Дочка проголо­ совала первой же встречной машине, отвезла супруга к Склифосовскому, дозвонилась до каких-то моторизированных знакомых и часа через два с половиной вернулась на место аварии,, чтобы отбуксировать домой по­ калеченные «Жигули». Так вот: она нашла на обочине один кузов, пус­ тую консервную банку. Все успели отвинтить, выдрать, снять за эти два с половиной часа проезжие шакалы-частники: фары и подфарники, ко- ■леса, двигатель, сиденья, приборы — все! Пухов прилетел из Москвы потрясенный. У него никак не уклады­ вался в голове тот факт, что семь тысяч, которые он копил десять лет, растащили за два с половиной часа. То есть, когда он швырнул семь тысяч зеленой девчонке, у него это уложилось, а тут /не уклады­ валось. Я, признаться, не сочувствовал Пухову. И это равнодушие к чужому горю не объяснялось моим жестокосердием или, допустим, завистью. Ни боже мой. Я очень, например, сочуветровал совсем незнакомому дядьке, который при мне гробанул свою машину на Бердском шоссе, врезавшись в бензовоз. Машина уже догорала (вместе с бензовозом), а дядька все бегал вокруг, рвал на себе волосы и выкрикивал одну и ту же фразу: «Три своих, четыре занял!.. Три своих, четыре занял!..». Вот его можно было понять. Во-нервых, он ездил на машине сам — и, стало быть, ли­ шился средства передвижения. Во-вторых, на нем, судя по тексту, было четыре тысячи рублей долгу, а это большая разница — за что платить: за живую машину или за урну с пеплом. Пухов же ничего не потерял. То есть, он потерял все раньше. А вер­ нее, не потерял, а отдал добровольно, с восторгом даже. Дочка его оста­ лась целой и невредимой, зять — живым. Машину, слава богу, раскула­ чили. Ведь сохранись она — у дочки с зятем оставалась бы возможность в следующий раз навернуться более капитально. А что они рано или поздно навернулись бы, даже и сомневаться нечего. Видел я мельком