Сибирские огни № 05 - 1979

она стан, как била легкой ножкой ножку! Я впервые увидел ее в «Мас­ караде». Двадцать лет прошло со дня той премьеры, а я все не могу за ­ быть замечательный прыжок Нины. Миниатюрная, изящная, Воронкова пролетела по воздуху через половину сцены и трепетным'белым комоч­ ком замерла на груди у Арбенина. О, сколько нежности, преданности, беззащитности было в ее порыве!.. Воронковой рукоплескали Москва, Токио, Париж, Мельбурн... Но отплясала Тася ножки, ушла на покой, на заслуженный отдых. И теперь те, кому она дарила свое искусство, одаривают ее своим: устраивают под окнами бивак и гонят под гитару похабщину. И плевать им на мировую Тасину славу. Это на сцене она кумир, а здесь — за ни­ зенькой оградкой своей дачи, среди кустов смородины, выхоженных ее руками,— она куркуль. Товарищ Карачаров, истрепавший нервы на общественной работе, однажды не выдержал — прошелся удилищем по тугим задам двух верх- не-гшскуновских молодцов. Уж больно неприлично вели себя парни: громко зазывали на дачную сторону своих хихикающих подружек, со­ общая при этом открытым текстом, что именно они собираются здесь с ними делать. Ну, товарищ Карачаров и сорвался. И пискуновские в отместку объявили нам войну. Во-первых, они перехватывают по дороге на дачу наших юных ко­ операторов и чистят им сопатки. Во-вторых, придумали такую адскую диверсию: когда поселок засыпает, распахивают ворота и на трех-четы­ рех мотоциклах без глушителей бешено проносятся по улицам. В-треть­ их, вообще мелко пакостят. Увели велосипед у Артамоновых. К соседу Викентия Павловича преподавателю Жоре забрались в сараюшку, пе­ ребили банки с вареньем и вареньем же написали на стене двухметровое нецензурное слово. Ну, и в таком духе. А сторож дядя Саша крепко заболел. Так что мы теперь сами вы­ ходим в ночной дозор — по списку, составленному правлением. Сегодня вот как раз моя очередь. В сумерки выхожу я на дорогу — на улицу Зеленую. В кармане у ме­ ня электрический фонарик, в руках увесистая дубинка. Свободные от охранной повинности граждане провожают меня почтительными взгля­ дами. У нас здесь уважают лиц выборных, назначенных, уполномочен­ ных,— а сегодня от меня зависит спокойствие населения, сохранность плодов и клубней. Меня смущает дубинка: я, пожалуй, перестарался — такую бы палицу в руки Добрыне Никитичу. А в моих, боюсь, она выгля­ дит комично. V Я прячу дубинку за спину, степенно сутулюсь, шагаю неторопливо и крупно — не выказываю неуверенности. На месте сбора, возле калитки меня дожидаются Артамонов и Ви- кеша. В руках у Викеши черемуховый шестопер — с корнем вывернул где-то. Артамонов — в длиннополом дождевике, вооруженный двухмет­ ровой жердью,— точь-в-точь Иван Грозный. — Здорово, мужики,— грубым, хрипловатым голосом говорю я. — Здоров был,— степенно отвечают они. Никаких легкомысленных «приветов», никаких цивильных «с доб­ рым вечером». Мы ополченцы, стрелецкий наряд, три богатыря. В довершение Викеша достает пачку махорки и принимается кру­ тить цигарку. — Сигареты кончились,— вильнув глазами, объясняется он. У меня в кармане лежат элегантные «ВТ», но чтобы не разрушить обстоятельность, мужицкость, окопную простоту момента, я говорю: — Сыпните-ка и мне тоже. Подымим за компанию. Начинает быстро темнеть — и мы отправляемся в обход. Объект наш — четыре улицы, считая одностороннюю Прибрежную, три. переул-